Когда-то давно в далёкой галактике… То есть в 97 году по местному летоисчислению в молодых и растущих горах чуть восточнее славного города Новогоднего, ныне известного как Йоль, весело жили суровые дварфийские парни. Они копали шахты, пробивали штольни, жгли уголь, плавили руду и не горевали себе, грезя о великой дварфийской мечте.

Многие из них действительно достигли потрясающих высот мастерства, за что в подземном городе их прозвали «Великие мастера», они делали невероятные произведения искусства и каждый стремился достичь совершенства. Сидя глубоко под землёй в скрытых от чужих глаз мастерских, ковали они оружие невероятной мощи, делали кубки из малахита невероятной красоты, тесали из камня скульптуры похожие на героев как две капли воды. И соревновались друг с другом в мастерстве своём и искали материалы всё более редкие, уходя всё глубже в недра гор, и почти не поддерживая связь с внешним миром. Всё подземное поселение было поглощено идеей идеальных творений, и каждый даже не одарённый природой талантами житель мечтал об одном и том же, стать «Легендарным мастером».

Чуть южнее на поверхности не то жил, не то выживал город Карнгард, город был хоть и древний, но проживал свои не лучшие времена, а уж подземная его часть и вовсе пустовала. Карнгард был единственным местом соприкосновения «Великих мастеров» и внешнего мира, подмастерья и прочие жители приходили продать за бесценок часть «неудачного» творчества, и закупиться нужными вещами. Так что в Карнгард попадало не так много интересного из созданного в недрах гор недалеко от него. Сам же он находился в упадке терзаемый распрями с соседями, и даже такой маленькой струйки столь редких по качеству предметов этого было достаточно, чтобы поддерживать город «на плаву» и не дать ему уйти в забвение, как глубины самого Карнгарда.

В начале нового столетия Карнгард так «разжирел» на торговле достающимися им задаром богатствами «Великих мастеров», что совсем потерял связь с действительностью, а население и вовсе попало под влияние лжепророка. Кончилось всё тем, что потребовал он чтоб Великие мастера пришли поклонились ему и сапоги целовали… А те в свою очередь закрыли каменные врата, завалили все известные входы, и ушли ещё дальше в глубины гор в аскетичном стремлении к мечте о легендах.

После этого пришёл Карнгард в сильный упадок, и после того как с лжепророком разобрались по свойски, не вернулись к ним Великие мастера. Только редкие герои находили в горах их посланников, когда те выходили изредка обменять свои богатства на бусы, ой.. на целебные отвары. Конечно, часть населения города мастеров была не согласна с идеей отгородиться от внешнего мира, т.к. кто же тогда будет оценивать творения, хоть и не выносилось ничего ценного за пределы поселения на их памяти. Конечно сами «Великие мастера» об этом не задумывались, но некоторые простые жители всё же изредка уходили в открытый мир, но там редко находили себе место иссушаемые тоской по дому.

В начале третьего века в Карнгарде уже и забыли о Великих мастерах гор, и жили себе своей жизнью сами по себе. Дальнейшее известно только пьяным по рассказам в тавернах то якобы «ушедших» или якобы встречавших даже и самих жителей-затворников. Но кто знает, как это всё было на самом деле. Единственное занятно, что все рассказы были на удивление схожи в общих чертах.

Так вот у Мастеров по рассказам всё стало намного занятнее.

В глубинах гор, нашли они жилы неизведанные, где была руда металлов, которые не мог дварфийский горн расплавить, и все Мастера почувствовали, что вот-вот легендарными они то и станут. Побросали все свои прочие заботы и стали алхимией заниматься, пытаясь обработать металл и выковать из него «Неразрушимый молот», уж который их запечатлеет везде, где только придётся. Бились они так долго и упорно, что некоторые отчаялись и начали рассудок терять, за десять лет половина горного народа уже поверила в навязчивую идею про «проклятую руду», что руда эта должна быть уничтожена для спасения всех подгорных жителей и в целом Пандоры, а вторая половина думала, что жару просто не хватает для плавки…

На всеобщем сходе полоумных Великих мастеров решили они совместно построить «Царь-печь», одни в тайне думали сжечь руду в шлак, а вторые просто расплавить, но идея понравилась обоим сторонам. Строили они «Царь-печь» целых десять лет всем подземным царством, и построили на свою голову гигантское творение, которое по задумке инженеров подземного строения объединило почти все помещения в единую систему горна, в центре которой была сама печь в виде гигантского зала. Запустили меха, зажгли уголь, залили зелья адского пламени, закидали ещё всякой алхимической бурды и… и загорелось всё, все горы изнутри потекли реками в самые глубокие шахты, а там не потухли и стали прожигать всё дальше и дальше…

Погибли все, и великие, и не очень, и верующие, и не верующие, весь подземный город так сказать «ушёл под землю», с 218 по 219 годы полыхало всё внутри так сказать «термитным пламенем». А на поверхности просели горы и вдруг горный Карнгард оказался на равнине, чему там, конечно, очень удивились, даже строили различные теории и догадки. Правда же скорее всего оказалась навечно похороненной под землёй.

К сожалению, из всех рассказов, так и не понятно успели ли там выковать этот «Неразрушимый молот» или нет…

Как раз в 152 году, когда «Великие мастера» оскорблялись всем чем только было угодно и продолжали оставлять свои творения бесполезно пылиться в подземных галереях, уже пожилой дварф Донрин думал о своей прожитой жизни и будущем своего позднего сына Гоггерима.

Жизнь складывалась не так как он думал в молодости, общая мечта поселения про легендарные творения оказалась пылью, ведь ещё в молодости стало понятно, что особых дарований у него нет и добиться многого ему не удастся. Конечно хорошо, что он это понял достаточно рано и смог найти себя, занимаясь геологией, даже удалось дослужиться до подмастерья у одного из «Великих» каменотёсов, в то время как большинство гналось за недостижимой для них мечтой. Но прожить всю жизнь в обществе бегущих за мечтой, зная «всё не про тебя», оказалось очень тяжело. В конце концов лучом надежды стала милая Катра, хотя встретил Донрин её уже очень поздно, они поженились, когда жизнь уже подбиралась к своему закату, Катра была на много моложе, но уже тоже обрётшая мудрость годов. Несмотря на возраст, они всё же решили завести детей и может это и было бы прекрасным закатом, если бы он не оказался холодным красно алым…

Глаза Донрина наполнились слезами, когда он вспоминал то день, слезами радости от рождения сына и слезами горя от смерти Катры, она не пережила родов и никто не мог помочь, весь подгорный народ гнался за мечтой о великом искусстве, а даже простого лекаря рядом не оказалось.

Тот день стал для Донрина переломным, тогда он понял какой глупой была всеобщая мечта и жизнь в этом месте стала просто невыносимой. Сына он же назвал Гоггерим вложив в это имя всю свою боль и разочарование, тем самым решив уберечь его от повторения своих ошибок.

Донрин вздохнул… Да, жизнь пролетела быстрее чем ожидалось в молодости… Хотя бы сын действительно подавал надежды и добивался отменных результатов в кузнечном деле, но оставлять его на съедение этому месту было нельзя.

И вот Донрин сидя перед маленьким очагом, который был спутником всей его жизни, он принял непростое решение – уйти. Ничего не говоря спящему сыну Донрин собрал самые нужные вещи и инструменты, поставил коптиться немного мяса, чтоб оно продержалось хотя бы несколько дней без холодильной комнаты и пошёл спать. Уже через несколько часов он встал, так чтобы попасть в пересменку в неспящем городе, где нет дня и ночи, разбудил сына и бескомпромиссно объявил, что они уходят на поверхность.

Пробравшись самыми тихими и заброшенными проходами к одному из секретных входов, два дварфа покинули проклятое место и вышли на поверхность, где оказалось даже темнее чем в туннелях.

- «Как у вирницы в жо…» - ругнулся Донрин, но оборвал себя на последнем слоге, вспомнив о сыне, - «темно то есть, а говорили, что на поверхности светло как перед горном».

В любом случае Донрину просто не повезло как на первом свидании, просто ночь была пасмурной и безлунной. Скоро пришёл рассвет и расставил всё на свои места, ознаменовав начало новой главы их жизни, к какому жанру она относится было ещё не ясно.

С рассветом Донрин с Гоггерим добрались до Карнгарда. Город, конечно, сильно отличался от привычного им родного поселения, здесь было много того о чём они могли только мечтать, например таверны и лекари. Были и различные лавки с обыденными для жителей внешнего мира вещами, о которых они могли только мечтать, так как в мире конок за легендой никто не думал о простом настоящем.

Видно, было конечно, что город находится не в лучшем своём виде, жителей было явно маловато для таких размеров, много лавок было заколочено досками, а некоторое просто брошены пустыми на разграбление, наверное, владельцы уже не планировали возвращаться сюда. Также пугающими были странные патрули во главе с бородачами в балахонах, которые с брызгами у рта вещали о пришествии Творца. Такие скопления Донрин решил благоразумно избегать, совершенно не понимая, что тут происходит и как на это всё безопасно реагировать. В целом во всём городе были заметны очаги религиозного экстаза, в котором несогласным могли тут же на месте выписать направление к лекарю и попутно изъять «в пользу» Творца излишне полученный доход.

Пока сын рассматривал достопримечательности, Донрин наткнулся на лавку гоблина-скупщика, который выглядел очень располагающе и в одном из соседних зданий владел магазинчиком, прямо перед ним и продал Донрин большую часть прихваченного из дома добра. За редкостно прекрасно выполненные Солидное кольцо, две Радужные кольчуги и Рунный топор удалось получить целых пол тысячи золотых, что показалось огромной кучей денег… пока два дварфа не стали искать место для ночлега. Поняв, как его обдурили Донрин побежал в магазин, но гоблина там не оказалось, а владелец магазина оказавшийся старым дварфом вообще никогда гоблинов у себя не держал.

Пришлось ночевать в подвале заброшенного дома, иначе денег бы надолго не хватило, цены оказались совершенно не такие как ожидалось, и стало понятно почему у них в поселении не было лекарств. Видать обдуривать пришедших с сервера было тут привычным делом. Как помнил по рассказам Донрин обычно посыльные особо и не ходили в город меняли всё как можно ближе к дому, чтоб не отрываться надолго от своих «мечт», вот и отлавливали их на подходах всякие ушлые торговцы, а ещё хуже мошенники.

Долго не просидев в Карнгарде отец и сын двинулись по дороге на восток в надежде найти там лучшую долю, найти работу, завести свой угол и жить размеренной жизнью. Но добравшись до Кель-Абана, они обнаружили, что в этом городке они никому не нужны, геологов тут отродясь не знали, да и кузнецы не особо требовались, своих хватало. Так же оказалось, что дальше на восток дороги нет, там по словам местных были только глухие леса. Уже по обычаю дварфов простачков обманули, забрав последнее ценное добро, в этот раз уже бесплатно, оказалось, что остроухий житель забравший добро на продажу и обещавший хорошую цену когда продаст, не был членом торговой гильдии, а бумага что он дал с якобы распиской на непонятном языке, была просто списком покупок в бакалее.

Следующие несколько недель шли то на юг, то на восток, держась чуть в стороне от поселений и тракта. Питаться пришлось впроголодь, спать под открытым небом, но кое как пришли в большущий город Аматир хотя бы с какими-то оставшимися сбережениями. Мда… никогда Донрин не думал, что внешний мир окажется таким беспощадным, стараясь не показывать сыну слабину и не рассказывая ему о том, как его уже несколько раз обманывали первые же встречные, Донрин старался излучать хотя бы видимость оптимизма.

Поселились сначала в трактире «Пьяный гремлин», денег должно было хватить на пару недель. Донрин с сыном в первый же день пошли смотреть, что за город может стать их новым пристанищем, а город был городом городов, такого дварфы ещё не видели, красивый и величественный, толпы «людей» снующих то туда, то сюда. Город был живой организм, в котором каждый может найти себе место. В лавках множество товаров достойного качества, и совсем не хуже произведений из родных краёв, местами попадались экземпляры, которым бы даже «Великие мастера» дома бы позавидовали. Пока они все там бежали за легендами, легенды уже давно бродили по миру и без них. А в одной из лавок Гоггерим даже нашёл Радужную кольчугу с клеймом родных мест, видно и сюда дотекали кое какие экземпляры, но цена была аж восемь тысяч золотых!!! Донрин так и грохнулся на попу перед витриной, представив, что это возможно одна из его.

Но всё хорошо, что хорошо, а что не плохо тоже хорошо. Хоть и не очень хорошую, но работу дварфы нашли, Гоггерим нанялся кузнецом к одному промышленнику дварфу, а Донрин пошёл к сыну подмастерьем. Уже летом удача совсем стала на их стороне. В таверне как-то посчастливилось встретить торговца Чон-Сопа, который как раз только перебрался в город из самого центра цивилизации из Стор-Фаена. Город постоянно «лихорадило», то наезжало много нового народу, так что приходилось съезжать с дома и жить где попало, то помещения отдавали в аренду за бесценок. Как говорили местные – «город же дышит, то вдохнёт, то выдохнет». Новый амбициозный торговец искал пути быстро занять хорошие позиции и готов был рисковать, вкладываясь в неизвестных ему дварфов.

Поэтому следующий год они работали вместе, что позволило обоим хорошо подзаработать, учитывая, что Гоггерим оказался ещё способнее, когда над ним не висело давление прошлых наставников. Конечно Чон-Соп драл приличную комиссию за продажу, также требовал долю за то что инвестировал в мастерскую, брал аренду за их же общую мастерскую, а ещё за монопольную доставку угля в три дорога, за доставку еды на дом, чтоб не простаивала работа, за подшив одежды, полную стоимость за обновление инструментария, и много ещё «за» и «на», при этом Гоггериму и Донрину всё ещё оставалось на вечерок в таверне, чтоб послушать слухи из далёкого Карнгарда, в которых сведущим дварфам местами удавалось уловить отсылки на новости из родных мест.

Ещё один год проработали с Чон-Сопом на более честных условиях, поскольку Гоггерим сдружился с многими мастеровыми и уже немного представлял как всё устроено. Конечно, полностью выветрить опыт родного дома не удавалось, и остальные дварфы над ним посмеивались на этот счёт, а Донрин, так он всё также продолжал доверять каждому встречному, постоянно оставаясь без денег. Хвала богам, что им встретился Чон-Соп, он хоть и был ушлым торговцем, но слово своё держал крепко, и под его слово давали материалы без оплаты, что позволяло отправлять на его закупку Донрина с пустыми карманами, а уж он как ведающий недрами, умудрялся иногда даже в самом дешёвом отвале в перемешку со шлаком найти немного ценного, и закинув на дно телеги, взять по цене необработанной руды.

На третий год Донрин стал явно сдавать, иногда он посреди дня засыпал у горна, иногда как будто забывал, где он и думал, что всё ещё под горами у Карнгарда, тогда он начинал ходить и спрашивать у окружающих дорогу к своей старой мастерской, говоря, что мастер будет ругать за опоздание. Так как до сих пор никто не верил в существование их родины, и считали, что они беглые или изгнанники и придумывают небылицы, но тут в Аматире всем было плевать, и тогда все в мастерской смеялись над этими байками.

А потом Донрина ни с того ни с сего вдруг вообще стало тянуть на алхимию, которую учил вместе с какими-то незаслуживающим доверия гоблинами из пригорода. То он какие-то ягоды в бутылях долго настаивал, после чего запах стоял невыносимый, и прогонял получившуюся отраву через какие-то кастрюльки и трубки собственного изготовления, то какие-то грибы сушил и толок их вместе с какими-то «каолинитами», то заваривал что-то так что выпирало выше чашки. После чего употреблял это, а потом надолго садился в углу и имел по его словам связь с «Великими мастерами», реже с покойной Катрой, а один раз даже нёс полнейшую ересь про какого-то «Кеннеди».

В общем ситуация была для всех кроме Гоггерима понятной, а вот сын посчитал, что отец достиг просветления. Оставив всё имущество Чон-Сопу, взяв с собой только инструменты, золото и рабочего шестихода, Гоггерим двинулся на восток в Синам-Сиджас, где по слухам на известном всему востоку курорте жили очень хорошие алхимики. Там, как он думал, Донрин сможет продолжить своё совершенствование, а уж сам он не пропадёт, так как мастером стал немного известным в Аматире. На всякий случай в кармане у него лежало рекомендательное письмо для алхимиков от Чон-Сопа, Гоггерим не понял почему Чон-Соп так смеялся во всё горло, слушая про его идею, но письмо всё же дал и даже заверил его своей печаткой для редких случаев.

До Синам-Сиджаса добрались быстро и без прошествий, прибившись к паре странствующих дварфов героев, направлявшихся туда по делам к местному мастеру Йорейд, они с удовольствием помогли своим «соплеменникам», хоть и улыбались слушая о цели поездки.

Синам-Сиджас был аккуратным тихим курортом, расположенным на древних святых местах, жизнь была размеренной, жители ходили умиротворённые или вообще занимались самосозерцанием посреди улиц, а приезжим тут же на въезде аккуратно одетые гоблины выдавали какие-то лечебные настойки на пробу, которые в дальнейшем уже можно было приобретать самим в указанных на бутылочках лавках. Оказалось что основным их производителем является очень продвинутая гоблинская лаборатория, что стоит чуть севернее города на границе с дремучими и необитаемыми разумными существами лесами. Туда-то и отправились дварфы без промедления.

Владельцем лаборатории оказался Тон-Сун, к гоблину на аудиенцию оказалось попасть не просто, пришлось три дня жить у входа, пока дверь не открылась для отправки свежей партии «лекарств» и завоза нового сырья, оказалось что доступ в лабораторию осуществляется только раз в неделю, потому что Тон-Сун не может работать когда его постоянно отвлекают прорывающиеся к нему под любым предлогом приезжие торговцы. Но удалось передать письмо от Чон-Сопа, и к удивлению дварфов их всё же пустили, правда потом оказалось, что в письме на гоблинском языке была написана только пара фраз:
Вот так вот поселились они на заднем дворе лаборатории в качестве подмастерьев. Донрин делал свои мерзкие и вонючие зелья, которые каким-то чудным образом всё же нашли свой небольшой круг почитателей, в основном среди священнослужителей. А Гоггерим помогал Тон-Суну с мелким ремонтом оборудования, чинил шестиходов и самокатные-телеги для доставки товаров, в свободное же время продолжал совершенствоваться в обработке камня и металла, используя новые знания из алхимии.

Прекрасное время в лаборатории шло почти незаметно. И тут неплохо бы описать саму лабораторию.

Старая сторожевая башня на границе цивилизации была построена не понятно когда, но назначение было ясным, ведь леса что простирались дальше к краю известного мира, а возможно и далее были просто рассадником всякой мерзости. Башня исправно выполняла свою функцию, но Синам-Сиджас рос и следом росла популярность, массовый приход героев сделал жизнь безопаснее, а пригород местами уже вышел из границ защиты башни. Тогда она и была брошена за ненадобностью и заменена на отряды патрулирования и плановые вылазки для уменьшения поголовья «скота».

Башня после переделки в лабораторию представляла из себя круглое каменное строение с основанием 12 метров в диаметре, первый этаж был импровизированной приёмной для тех кого всё-таки пускали на аудиенцию, а по факту складом ящиков со склянками, травами, минералами и даже готовыми зельями, которые на деревянных стеллажах занимали весь периметр просторной комнаты. В центре стоял помост со столом и креслами для приёма посетителей, также рядом удивительно негармонично стояли пара шкафов с не особо ценными книгами. Сам помост появился не случайно, так как в центре вырыли погреб для припасов из-за того, что Тон-Сун напрочь отказывался лишний раз открыть дверь. В начале думали, что всё обвалится, и даже было на это похоже, но потом нашли хорошего инженера и удалось сделать погреб без серьёзных происшествий, то есть никто ценный не пострадал. Второй этаж был чуть меньше, так как башня изначально была конусной, наверное, ранее не умели делать прямые стены, сам этаж был поделён на три комнаты в которых и проживал сам Тон-Сун со старшими учениками. Третьей ярус ранее был смотровым и поэтому имел больше окон-бойниц, чем на предыдущих, но вот размер оказался явно не достаточным для лаборатории, поэтому часть бойниц заложили камнем и вставили туда выносные балки, что позволило сделать вокруг башни выносную галерею. Но и этого оказалось маловато, и тогда уже позднее, когда позволили прибыли, позвали мастеров из центра, которые полностью разобрали кровлю и надстроили ещё один деревянный этаж для просторной лаборатории, а на третьем уже сделали защищённую библиотеку ценных книг и знаний, галерею же остеклили и переделали под оранжерею для редких растений.

В общем Башня теперь была похожа из далека на большой мухомор, как формой, так и крышей, которую покрыли красной жестью, ну а вороны добавили недостающие белые элементы. Такая форма была достаточно узнаваемой и видно было даже с города, возможно и это тоже повлияло на популярность лаборатории. Рядом же размещались низкие одноэтажные постройки для проживания помощников, для небольших мастерских, конюшня, и прочие постройки хозяйственного назначения. В одной из таких и жили Донрин с Гоггеримом, оборудовав там и мастерскую, и кузню, и спалю сразу.

Донрин явно преуспевал в своём деле, но глупая поварская привычка пробовать всё в процессе, явно не шла ему на пользу как начинающими алхимику, от чего его связи с различными сущностями усиливались, а с реальностью ухудшались. В один прекрасный момент стало даже Гоггериму понятно, что отец не в себе и дальнейшая жизнь тут загубит его уже к концу текущего лета.

Пришлось распрощаться с Тон-Суном, который по какой-то причине тоже привязался к Донрину и очень нехотя отпускал его. Но уходить дальше было уже некуда, Донрин сдавал, долгий путь мог не выдержать, да и куда идти? Разве где-то будет по-другому? Решение было остаться рядом, чтобы изредка посещать оставшихся в лаборатории и городе друзей. Таким образом и появилось решение пойти в леса на север, где всего в одном дне пути от последнего обитаемого места в лесах оказались небольшие холмы, на поверку вполне себе каменистые и пригодные для постройки нового жилища, а уж с едой вообще не было проблем, так как всякая мелкая дрянь сама лезла туда, а чудища пострашнее почему-то шугались этих холмов.

Сделали небольшую шахту для добычи камня, и построили хороший добротный дом, в процессе оказалось, что холмы хоть и не очень богатые чем-либо ценным, но немного железной и медной руды по ним нашлось. Донрин немного придя в себя облазил всю округу и расставил знаки, где и что может залегать, знания земли всё же не забылись и всплыли в памяти старого дварфа. Правда за этими знаниями пришли и воспоминания о прошлой жизни, от которых он так долго пытался убежать. Почти каждый день сидя с сыном перед очагом, он рассказывал ему о прошлом, о дварфах, о старинных байках, о ремесле, о своей жизни и в процессе часто впадал в хандру. В такие дни Гоггерим снаряжал шестихода, и отправлялись они в гости в лабораторию, где за бутылкой вина или бочонком пива, можно было развеять любую печаль, ну а в крайнем случае всегда было что-то действием покрепче.

Пока Донрин занимался по дому или бродил по округе в поисках, приснившейся ему руды металлов, которые не может дварфийский горн расплавить, Гоггерим не мог долго сидеть без дела. Он возводил небольшие домики и постройки, которые хоть и казались ненужными для их быта, но заняться чем-то хотелось. Так появились кузня и камнетёсная мастерская, а следом домики различного вида, в которых Гоггерим пытался оттачивать своё мастерство постоянно пробуя что-то новое.

Отец старел ещё сильнее и часто терялся как ребёнок и пытался найти родные места, так появились другие строения повторяющие места из его памяти, которые для него делал сын, желая как-то ему помочь. Даже небольшое подземелье пришлось сделать, чтоб отец там бродил, а не уходил в неизвестном направлении, где его потом приходилось долго отыскивать. Десять лет так и прошли, за это время связь с Синам-Сиджасом почти оборвалась, так как Донрин уже не мог добираться в такую даль, а Гоггерим сам оставлять его на долго боялся.

За это время Гоггерим построил много пустых построек, по которым они часто бродили. И может это место и не потерялось бы на картах и нашли бы его приключены или герои, и пришли бы туда жить друзья и товарищи, задымили бы трубы, но только Синам-Сиджас приелся героям и на курорт уже почти никто не ехал, город покидали жители, а с ними и те, кто помнил о двух потерянных в лесах дварфах. Последней связью с ними обладал Тон-Сун, но этот затворник толком ни с кем о них не говорил, а чаще, когда работы было совсем мало, сам стал тайком ездить к Донрину в гости.

В конце концов и Тон-Суну было не просто, дела шли ужасно плохо, а когда курорт официально закрылся, поскольку и так уже давно им не был, Тон-Сун почти разорился и ему пришлось закрыть свою лабораторию. Дальше уже было не до встреч и посиделок, Тон-Сун переехал подальше в город, и открыл алхимическую лавку, где сам уже работал и продавцом. Общаться с этого момента уже стали только почтовыми голубями, а на них особой надежды не было, постоянно кто-то в городе да съедал их с голодухи.

В конце концов Донрин умер от старости в тишине осеннего леса, и возможно этого стало последний каплей сподвигшей уже давно уставшего от всего Тон-Суна тоже покинуть этот мир то есть Синам-Сиджас, вот таким образом и ни осталось там больше никого кто помнил бы о Гоггериме.

А за эти двадцать лет в лесах окраины, куда и герои то не ходят, так как никому до этих мест нет дела, стоял маленьких пустынный городок, в котором тихо трудился дварф уже не ясно какой целью движимый, но следующий ей беспрекословно и продолжающий строить и строить дома из своего прошлого.

И вот 236 год, год когда взгляд многих был прикован к востоку Пандоры, и многие города особенно на юго-востоке сотрясали серьёзные политические изменения, в этот год гоблины как обычно бежали за возможными прибылями туда где менялся расклад любых сил.

Зазозикс был старым много чего повидавшим гоблином, недавно его назначили начальником группы разведки Прибыльной утилизации юго-восточных окраин, самого на этот момент перспективного места развития гильдии. Он понимал важность задания и доверие ему оказанное, поэтому собрал команду самых способных искателей и даже пару недавно возродившихся героев для защиты, в том числе юную ворожею, которая хоть и была человеком умудрилась вписаться в группу большинство из которых были гоблины.

Выход из Чулуна был полностью омрачён внезапным песчаным «дождём», который в это время года не редкость, но такой сильный был неожиданностью, снова всё завалило песком, и группа стала вспоминать сообщения Ёрла о том, что Синам-Сиджас очень похож на Чулун по климату. Эта мысль не давала покоя до самого прибытия в город, но чудным образом реальность была совсем другой, город встретил искателей густым и влажным лесом.

Судя по всему, каки-то странные климатические изменения пригнали сюда постоянные дожди, которых Чулун мог ждать месяцами. А возможно сюда вмешались другие силы, может и магия была в этом замешена, ведь по рассказам Ниами, она где-то слышала об артефактах управляющих погодой, из-за которых даже в какой-то там условной «Алабасте» были конфликты между фермерами.

Быстрый сбор в Синам-Сиджасе, пополнение запасов и провианта. Не успели даже насладиться и рассмотреть быстро возрождающийся город, всё бегом да бегом.
С перва решили посетить руины старой лаборатории, которые уже много десятков лет были поглощены лесами, а периодически и заносилась песчаными бурями, которые благо теперь остались в прошлом. Так что выдвинулись туда в надежде найти остатки алхимических приборов, которые после восстановления можно было бы выгодно продать. К сожалению, лаборатория оказалась уже давно разграбленной, со следами вандализма и какими-то абстрактными рисунками на стенах, скорее всего там обосновались какие-то местные разбойники мелкого пошиба. Но «шпана» не появлялась, завидев хорошо экипированную охрану из героев скорее всего решили не рисковать и потратить усилия на какой-нибудь торговый караван.

Зазозикс достал из кожаной сумки три карты одна была выпущена недавно на основе последних данных Гоблинского Географического Общества, ещё одна была времён тракта на Чулун, а последняя была очень ценной, за неё пришлось отдать в Синам-Сиджасе целых 1200 золотых, и то это при том что она была потрёпанной, поэтому гоблин приладил её сразу на выделанную кожу Мраморного быка и изготовил для неё тубус, ведь на ней даже было указано место этой самой лаборатории. Присев на остатки ограды лаборатории, Зазозикс внимательно смотрел на карты. Бывший тракт на Чулун, проходил совсем не далеко от лаборатории, понятно почему тут обосновались разбойники, но сейчас тракта уже нет… Почему лаборатория в таком состоянии тогда тоже ясно…

Получалось, что когда торговля по тракту затухла, лес очень быстро забрал всё назад, и там скорее всего есть чем поживиться. Но самое интересное получалось, что в рассвет торговли по тракту леса отступали почти на день пути от него, а вся округа была помечена обозначениями каких-то «мест», правда без пояснений и конкретных названий. Также было непонятной рукописная пометка «Д,Г» посреди леса на старой карте, она не имела точной привязки к путям и странным образом не пересекалась с пометками на более новых картах, Зазозикс задумался, но не смог ничего толкового придумать на этот счёт. Решил просто идти по лесу проверяя любые места, помеченные на картах к востоку от тракта.

Учитывая что сейчас проливные дожди принесли грязевое море от Авалтена уже совсем близко к Синам-Сиджасу, оказалось, что большая часть мест уже не поддаётся раскопкам, никогда гоблины так не расстраивались сырости как сейчас, ведь когда планировалась экспедиция все только и думали о золотишке, а теперь надежды на него таяли с невероятной скоростью, как магический лёд в Чулуне.

Пройдя день пути на север по болотам вдоль тракта, Ниами предложила бросить это занятие и двинуться на восток к лесам, в надежде на то, что хоть там что-то дельное найдётся. Все дружно загалдели «За!» и Зазозиксу ничего не оставалось, как сдаться и согласиться, кроме того в том направлении была эта загадочная надпись «Д,Г»…

Уже совсем расстроенная группа, не мечтая о чём-то существенном, вошла в восточные леса, где скорее всего и герои то ходили, только тогда, когда желали закончить своё существования в желудке какого-нибудь чудища без возможности «восстановления», хотя кто его Хранитель знает, как воскресения проходят в этом случае.

И в друг совершенно неожиданно совсем близко к границе леса появился дымок, в животах урчало и интерес к дыму был у всех, и даже превысил здравые мысли о том, что тут никого цивилизованного давно не должно водиться. Пойдя на дым, группа вышла к поросшему лесом холму, плотно застроенному домиками прямо среди деревьев. Зрелище было не для слабонервных – лес, всё заросло травой и кустами, а среди этого стоят аккуратные ухоженные дома, и тишина… только что мёртвых с косами нет. Зазозикс инстинктивно глянул на солнце, которое уже пошло клониться к закату. Правда зрелище не деморализовало полностью группу, хотя все и без команды достали оружие, ведь был этот пресловутый дымок на дальней окраине, значит место должно быть обитаемо хоть кем-то.

Шли медленно, осматривая все дома и удивляясь неповторимости каждого, как будто прямо сейчас живи, все дома были полностью обустроены, но всё равно выглядели как застрявшие вне времени. Подойдя ближе к источнику дыма, были уже замечены и первые признаки присутствия живых, появились тропинки, на верёвке сушились чьи-то портки и «приятно» потянуло со сто стороны одинокого деревянного домика с сердечком на двери. Из него и внезапно вышел коренастый дварф в одних подштанниках, который удивился им ещё больше, чем они ему…
…

Вряд ли можно считать эту экспедицию успешной, ведь дохода она не принесла. Весть о небольшом «заколдованном» городе, который Ниами прозвала на гоблинский манер – «Гоганбуко», что означало ГородПризрак, быстро облетела округу, позволив заработать на сопровождении «туристов». Гоггерим же не особо сопротивлялся наплыву посетителей, даже казалось он в каком-то смысле рад им, так как появились зрители способные оценить его творения. Дома же теперь не простаивали, а использовались как гостевые, и даже ещё несколько постоянных жителей появилось. Так что городок быстро терял свой ореол призрачности, но новые жители всеми силами пытались его сохранить.