– А-а, бхут его дери! Почему мой проклятый хранитель, ничего не может сделать с этой головной болью? – ругался Радовест на своего хранителя, впервые за долгое время (проведённое, надо сказать, в различных кабаках Истароста) взявшись за чью-то просьбу. Выбор у героя был невелик: либо всё-таки согласиться на работу с похмелья, либо продолжать затянувшееся безделье. У него даже был повод торчать в кабаках! И всё же… что-то потянуло его в путь.

    В этот год вся Пандора страдала от жестокой засухи, но, как на зло, над Радовестом нависли тучи, струйки дождя забегали за ворот походного плаща, а под ногами чавкала размокшая просёлочная дорога.

    – Как же я ненавижу эти дожди! И это конец сухого!? Пандора сошла с ума! – сотрясал Радовест воздух своими криками, будто всё ещё надеялся докричатся до хранителя. Позади него молча шёл Спатч. Ему, странному монстру, напоминающему помесь орка и жабы, нравился и дождь, и грязь, и самые вонючие болота Пандоры.
    – Не молчи! – но в ответ Радовест снова ничего не услышал. – Спатч! Ты там на ходу спишь?
    – Нет.
    – Так не молчи! – у его спутника точно было что-то общее с хранителем. Вздохнув, герой провел рукой по волосам, слегка отжал промокшие лохмы и снял с плеч чехол с лютней.
    – На, держи! – бросил он в Спатча пустой чехол и приготовился играть. Заледеневшие под ливнем пальцы плохо слушались и нестройные звуки били по ушам Радовеста, но выносить тишину он больше не мог, его чуть ли не тошнило от безмолвия и шума дождя.

     Звуки только начали складываться в мелодию, когда впереди по дороге он разглядел мутный силуэт. Вскоре лютня снова оказалась за спиной, а пальцы привычно сжались на рукояти клинка. Фигура на дороге оставалась на месте, не бросилась в атаку, не поспешила убраться подальше, но и не окликнула, прося о помощи или просто давая знать, что, мол, я – живой. «А… так он не казался серым в этом проклятом дожде, – разочарованно заметил Радовест, разглядев, наконец, плащ на фигуре.

    Одно время Серые Плащи упорно преследовали Радовеста за всё подряд, но уже лет двадцать, как перестали проявлять к нему интерес (и он, надо сказать, вовсе не хотел снова стать их мишенью).

    – Что опять стряслось? Или это из-за… гильдии? – спросил он достаточно приблизившись. Под плащом оказался молодой человек, ещё почти мальчишка.
    – Нет. Ты вызвался сопроводить караван, напал на охрану и вырезал всех. Среди охраны оказалась одна начинающая героиня, которая воскреснув весьма точно описала тебя и твоего монстра, – спокойным, тихим и печальным голосом доложил юноша Радовесту о его преступлениях.
    – Постой, что за караван? Когда это было? Что-то я не помню, что бы нанимался в охрану в последнее время.
    – Караван Кромма Рыжебородого, направлявшийся из Сухого Дола в Харир в холодном месяце прошлого года.
    – Вечность не был ни в Сухом доле, ни в Харире, да и… вырезать всю охрану немного не в моём стиле! – но собеседник Радовеста посчитал разговор оконченным и направил свой меч на героя.
    – Прискорбно… – произнёс тот и тоже обнажил оружие. – Я ведь и вправду не был там, и никакого Кромма знать не знаю!

    Серые Плащи в большинстве случаев были лучшими мечниками, чем Радовест. Но он бессмертен, может позволить себе рискованные атаки, да и достаточно быстр и ловок, если конечно сосредоточен на сражении. Юноша не оказался исключением – Радовест едва мог предугадать движение вражеского меча, его глаза рассеянно следили за боем, будто были глазами простого зрителя, а голова была занята совсем другими мыслями.

    Примерно год назад его исключили из гильдии – за нападение на одно уважаемое эльфийское семейство и убийство трёх благороднейших эльфов. «Это был не я. Не я!» – только и звучало в голове героя. Точно так же и сейчас – у него появился двойник? И у Спатча тоже? Но за почти три года путешествия с ним Радовест даже ни разу не слышал о подобных монстрах! Или что-то произошло с ним самим? Может ли быть так, что он оказывается в совершенно другом месте и творит в беспамятстве всякую дрянь?

    Вражеский меч достал до его плеча. Было больно, но разве в первый раз? Герой поймал взгляд противника и улыбнулся той самой улыбкой простого деревенского паренька, что развлекает простонародье нехитрой игрой на лютне. Всего несколько быстрых атак со стороны Радовеста, и он снова отвлёкся на свои мысли.

    Телепортация? Хранители могут это! Мгновенная трезвость? Не должно быть сложно для тех, кто возвращает мёртвых к жизни. Затуманенный разум? Эка невидаль! Но если это всё «шутки» хранителя, получается, что он… хочет превратить его в злодея, чудовище? Может, потому эта тварь и мочит, что Радовест не способствует его целям? Для чего он вообще его воскресил?

    И снова ошибка! Между тем, ритм их движений всё возрастал, и всё меньше оставалось возможностей у неповоротливого Спатча вмешаться в поединок. «Я так сдохну,» – про себя отметил герой.

    В конце концов, в гильдии, похоже поверили, что он был невиновен в том случае, правда вместо восстановления в правах, его вроде бы как сослали в филиал в Истаросте. Возможно, он там и правда дал кому-то пару уроков бренчания на лютне, но пьянки ему определённо запомнились лучше. Но был ли он на севере всё это время на самом деле? Мало ли всякого твориться в Пандоре? Да и связано ли это с хранителем? Может дело… в Спатче? До встречи с ним Радовест всегда точно знал где он был, а все провалы в памяти легко объяснялись выпивкой. Спатч, судя по словам этого парня, сопровождал его тогда, да и в случае с эльфами его видели… У него нет причин доверять своему спутнику. Или своему хранителю. Или, бхут, даже себе!

    Опять ошибка? А, похоже, эта последняя в этом бою.

    Когда-то давно Радовест считал свои смерти. Мёртвым он никогда не видел того, о чём рассказывают другие герои: костра в тумане, размытой фигуры, в которой можно заподозрить хранителя. Никакой тихой беседы с ним, в которой чуть приоткрывались вопросы мироздания. Вместо этого было лишь совершенно особое чувство, говорящее о смерти: что-то большое впереди будто пыталось раздавить его, а он лишь стремился пройти насквозь – разбивая лицо и ломая рёбра. Что было позади него в этих «снах»? Он так ни разу и не смог обернуться, одержимый стремлением двигаться вперёд. И каждый раз казалось, что это странное противоборство длилось вечно.

    Каждый раз, возвращаясь к жизни, Радовест чувствовал, как раскалывается голова, ломит плечи и трудно дышать горящей от боли грудью. Вот она, ни с чем не сравнимая радость быть живым! В такие моменты он боялся умереть навсегда, боялся, что та-самая-смерть окажется такой же вечной мукой, и был готов простить своему хранителю всё, что угодно. Но над ним склонилось неестественно бледное лицо Серого Плаща, и горячие молитвы бесследно исчезли из мыслей героя.

    – Ха-ха! Ты победил, и что? Зачем рисковать одной-единственной жизнью, пытаясь убить бессмертного?
    – … не ты, – едва смог выдавить из себя серый.
    – Что не я? – удивился герой.
    – … тогда… был не ты…
    – Браво! – Радовест приподнялся с земли: Серый Плащ стоял перед ним на коленях, смятый доспех был глубоко вдавлен в его грудь, из-под него стекали ручейки крови, левая рука от локтя была оторвана, а правой он сжимал левую чуть выше того, чем теперь та оканчивалась.
    – СПААТЧ! – монстр явился тотчас же, почему-то с лопатой в руке. – Ты, бхут, что с ним сделал!? Разве мы не говорили, что…
    – Да, говорили.
    – … ты не трогаешь моих убийц, если они не опасны для мирных жителей!? Это не чокнутый пироман, не сектант, не каннибал, не некромант, не демон или нежить! Даже не бандит! Ты, бхут, его за что!?
    Спатч молча смотрел, как Радовест уложил серого на землю, перевязал ему изувеченную руку и дал обезболивающего снадобья.
    – Подействовало? Теперь говори где и когда мною был не я. И с чего, собственно, такие выводы? Моим словам ты не поверил.
    – За тем… другим… был послан отряд… шесть пандорцев, во главе с капитаном… он убил всех…

    Дождь всё лил, а Радовест даже не думал поискать убежище. Двойник представлялся ему в демоническом свете, но главное – почему этот тип ЕГО двойник? Совпадение? Но как-то в эту версию не укладывался его спутник… Мысли Радовеста ходили по кругу. Меж тем серый не смог рассказать многого – вскоре его речь сменилась бредом умирающего, всё, что герой мог понять, это то, что в том самом отряде ордена был кто-то важный для парня. «Зима» – могло быть и женским именем тоже.

    Вот и сходил на задание! А кто там и кому просил помочь? Тёмная кровь быстро смешалась с грязью.
    – Так, какого бескута, ты его убил? Ведь это убийство! Спатч?
    Но монстр лишь виновато открывал рот, не в силах что-то придумать в оправдание. У нагадившего пса взгляд может и выразительнее, но Спатч был в куда худшем положении – он всё же был разумен.
    – Ну, скажешь, что ты думаешь об этих двойниках? О том, что и у тебя может быть родная кровь, и эта родная кровь служит злу? Или ты сам умудряешься быть в двух местах сразу?
    – Я не могу быть, – наконец он что-то проскрипел. – И я говорил с ним… потом…
    – Ох, несчастная образина, я тебе верю, но зачем тебе лопата? Ты что, его заживо похоронить собрался?
    – Нет… я думал, он умрёт, до того, как ты… вернёшься.
    Почему Радовест не заметил того, что воскрес гораздо быстрее, чем обычно? Хранитель помог? Он хотел дать возможность поговорить с серым?
    – А эти плащи, они ведь часто заменяют им саван. Знаешь, что? – герой примирительно положил руку на плечо Спатча. – Давай-ка похороним беднягу, а затем наведаемся в один из их штабов. Есть там у меня знакомый, посидим, попьём чаю, почитаем доносы на эту свинью!

    Они похоронили парня в сырой яме, с оплывшими от потоков воды краями. Затем Радовест прочёл короткую молитву, с трудом припомнив слова, которые за годы странствий, казалось, должны были отпечататься в его голове лучше, чем собственное имя.

    Дождь порядком утих, плотные тучи уступили место рваному полотну облаков, сквозь прорехи которого показалась луна.
    – Уже ночь… что ж, а нас ждёт долгий путь в Крушд!
    – Опять пустыня, – недовольно проворчал Спатч, но Радовест лишь слегка виновато улыбнулся.
    – У меня не настолько хорошие отношения с Серыми Плащами, чтобы завалится в первую попавшуюся их крепость. С этими типами сложно найти общий язык, но они, в общем, куда лучше многих других. Я не рассказывал, как Серые Плащи спасли моего дядю? Это довольно старая история, я слышал её от отца и деда. Так вот, дядя Божедар тогда был подростком…

    Всё что угодно сойдёт, только бы не молчать до самого Крушда, не думать, как кто-то сжигает трупы караванщиков, нацепив на себя его лицо. Как позади него стоит кто-то похожий на Спатча, как две капли воды. И о том, что у этого жаба, с его мутным, виноватым взглядом и скрипучим голосом могут свои секреты.

    Одна история сменяла другую, за трактиром следовал трактир, грязь на дороге сменилась пылью, и под горячим солнцем пустыни Радовест снова достал свою лютню. Его, конечно, вдохновляли леса и горы, но только пустыню он любил как-то по-особенному. Мелодия быстро превратилась в кабацкий мотивчик, и вскоре бывший бард даже запел. Этой песенке было несколько десятков лет, сейчас её, должно быть никто и не помнил, но раньше он часто её исполнял в трактирах, обычно под смех кучки пьянчуг. А как иначе, если у героини песни был прототип?
    Спатч, конечно, не считал песенку хоть сколько-нибудь смешной, и Радовест прекратил пение, устыдившись его как чего-то неуместного.

    – Просто вспомнилось чего-то. Раньше я часто ходил по этим местам. Не по этой самой дороге, правда. Я даже не знаю, давно ли она здесь, – но монстру позади него было плевать.
    Он тяжело дышал под своим плащом, хоть как-то защищающим его от палящего солнца. Даже мороз, как ни странно, он переносил куда лучше.
    За пением умолкла и игра на лютне, и герой снова погрузился в те же невесёлые рассуждения, что и терзали его почти всё время после встречи с серым.
    Каждый колодец в пути был не просто способом наполнить фляги с водой – Спатч пил жадно, выливал на себя по паре вёдер, а отходя от колодца хранил гробовое молчание, удивительное даже на фоне его постоянной немногословности.

    – Я найму себе хоть бардессу, хоть ведьму, хоть карманщицу, лишь бы не это молчание! А тебя брошу прямо здесь, и жарься себе на солнце! – да, почти всё как обычно, Радовест сотрясает воздух пустыми угрозами, позади него плетётся Спатч, но внутри героя бушевала буря, заставляя его идти всё быстрее, он не подбирал трофеи после сражений, не заходил в города, не делал лишних перевалов.

    Вот, наконец, и показалась башня замка Крушдского отделения Серого Ордена. Устрашающая громадина производила впечатление даже на Радовеста, повидавшего не один замок, что уж говорить о юных последователях серых плащей, увидевших её впервые? Впрочем, сейчас ему нужен был лишь старик-комендант. Кое-как герой смог растолковать арбалетчикам, что ему собственно нужно, и немного погодя навстречу Радовесту приковылял пожилой орк, с деревяшкой вместо правой ноги, напоминавший больше бандита, чем бравого капитана Серого Ордена.

    – Гултах! Я уж думал ты помер, раз так долго тащился сюда!
    – А-а, давно не виделись, бессмертная геройская задница!
    За чайком с каплей рома Радовест постепенно вывалил на собеседника все свои беды и сомнения.
    – Да я, признаться, слышал, что где-то ты набедокурил. Но чтоб вот так! – удивился рассказу орк. – И, говоришь, ни в чём не виновен?
    – Ты бы мог поверить, что я выстою против шестерых ваших? – орк с презрением окинул взглядом худосочную фигуру своего приятеля.
    – Разве что ты стал колдовать, как сбрендивший на магии эльф!
    – Боюсь, в этом я такой же профан, как и пятьдесят лет назад. В общем, мне нужны все эти ваши доносы на мою скромную персону. Года за три.
    – Может и за пять поднять, хоть пыль вытрясем, знаешь ж, какие у нас тут завалы бумажной волокиты!

    Святая святых каждого отделения Серого Ордена – архив – выглядел так, как не выглядит ни одна библиотека или канцелярия. Худые и толстые папки, книги, журналы и даже свитки заполняли все полки, стеллажи, столы, стулья и даже свободные участки пола. Именно сюда мечтала добраться добрая половина бандитов всех мастей и спалить всё это к бхутовой бабушке.
    – Что-то я думал, всю эту кипу бумаги вы содержите в большем порядке, – удивился Радовест.
    – Да ты что! – присвистнул орк. – То, что ты не видишь здесь системы, не значит, что её нет!
    – Я, наверное, многого не вижу, что есть в этом проклятом мире. О своём двойнике я даже не подозревал.

    Орк меж тем, по-деревенски засучив рукава, ринулся в бумажный омут. На помощь коменданту явилось ещё четверо серых. Коридор служил местом для перекладки папок, и, казалось, что зло, запертое в архиве, стремится всеми силами вырваться наружу.
    – Это ты ещё не видел комнату для снятия копий! Но, надо сказать, нашли мы на «тебя» немало всякого! – наконец доложил Гултух Радовесту.

    Вернувшись в кабинет орка, Радовест остался наедине с папками и Спатчем, немного ожившим в прохладе каменной башни.

    Самое старое досье оказалось 217 года. Касалось оно убийства какого-то гоблина-картёжника. Вот оно описание Радовеста, всё здесь: и тёмно-русые вьющиеся волосы, и серые глаза, и круги под ними. Форма носа и губ – всё, как будто писарь смотрел на него прямо сейчас и тут же описывал. Это было ещё до встречи со Спатчем, но и в отчёте про него ни слова. А самое главное, Радовест не мог быть уверен, что этого шулера он не убивал. Тёмный переулок, нож под рёбра, оба слегка выпившие – вполне в «его стиле».
Постепенно, с течением времени, убийца словно бы «вышел из образа». Герой не мог сказать, где была граница между «возможно, это был я» и «что это за срань?» – всё ещё его лицо, но всё страшнее преступления, всё больше чего-то от безумного колдуна. Холодное оружие в руках двойника заменила магия льда, встречавшие его отмечали «сумасшедший взгляд» и «мороз по коже».

    – Ну, что выяснил? – спросил вошедший в каморку орк.
    – Это не я. Я не владею магией льда, всё, что у меня есть – возможность слегка ускориться, немного иллюзий, могу разжечь костёр при помощи магии. Это не серьёзно. А ещё, вот примета, которой у меня нет: все, кто видел его без перчаток, говорят о безобразном ожоге на правой руке и сильно повреждённых пальцах – мизинце и безымянном, тоже на правой. Двойник Спатча появляется только спустя полгода, после того, как я его нашёл. Про него сказано, что он одет в рыцарские доспехи и хороший мечник, но мой Спачт – боец разве что в рукопашную. Я пытался его научить использовать оружие, но результат – так себе. И какие вообще доспехи на него полезут? Даже орочьи будут ему слишком узкие.
    – Так, разница в навыках и некоторых мелочах? – задумчиво почесал голову Гултух. – Честно сказать, ты не можешь доказать, что не владеешь тем или иным видом магии, как и того, что твой монстр – не мечник. Ну и шрамы? Эка невидаль! Тебя мог избавить от них хранитель или хороший маг. Да и вообще, никто не проверял, что они настоящие.
    – Если бы я хотел разукрасить себя фальшивыми шрамами, я бы сделал их более заметными. Или вот ещё: его никто не смог убить и не видел мёртвым. То есть, возможно, он простой смертный.
    Орк только покачал головой.
    – Ты думаешь, мне нравиться изображать бездаря и валяться дохлятиной, будучи хорошим магом? В чём смысл этого?
    – Смысл в том, что барды не идут в Серый Орден. Ты живёшь не по нашим законам, Рад, – Спатч слегка дёрнулся, вытаращив глаза в сторону орка. – Мы имеем дело с фактами, а не догадками и, мягко говоря, не нашего ума дело, с какой это стати бывшему барду изображать из себя двух разных людей.
    Радовест на мгновение опустил взгляд: Гултуху и вообще серым слишком многое было известно о его жизни. И всё-таки…
    – Это был не я!
    – Не шуми, я верю. Но другие не поверят – у тебя нет доказательств.
    – Я найду. Знаешь, это вроде как задание на шпионаж: иди в такой-то город, проследи за господином таким-то. Только вот: заказчик – я, шпион – я, и цель шпионажа – тоже я! –     Радовест громко рассмеялся, настолько неестественно, что орку оставалось только проигнорировать это. – Ладно, просто дождись нового досье на этого типа и отправь как можно скорее в Истарост. Да смотри не пиши, что от Серого Ордена!
    – И что ты с ним будешь делать? В смысле, со своим двойником?
    – Ха, очевидно, изменять своему миролюбию! Мне, в общем-то плевать, что он сильнее. Поверь, я воспользуюсь всем, чтобы его уничтожить.

    Гултух смерил героя взглядом. Да, у Радовеста было многое, что можно пустить в ход: он мог найти союзников самых необычных местах – от Серого Ордена до банд пёстробородых, вечно оставаясь на грани между разными силами Пандоры.

    – Странно видеть у тебя такую целеустремлённость, – отметил он.
    Радовест промолчал, снова подумав о том, что во всей этой истории со внезапно возникшим двойником мог быть виноват его хранитель.
    – Нам, со Спатчем, пожалуй пора, – произнёс Радовест, поглядев в крошечное окно крепости.
    – Скоро стемнеет, оставайтесь, переночуете здесь.
    – После того, как ты сказал, что у меня нет доказательств? Ты шутишь? Или это не признание того, что я – ваш враг и ваша цель? Давай, Спатч, выдвигаемся.

    Ночевали они в пустыне, возле засохшего дерева. Радовест расстелил на песке тонкий плед и положил под голову рюкзак.
    – Сегодня ты первым дежуришь. Не знаю, что со мной, глаза просто закрываются сами собой, – герой в самом деле чувствовал себя плохо от всех этих мыслей, подозрений, страха и неизвестности. – Буди в любом случае, никого, слышишь, сам не убивай! И безо всяких фокусов с лопатой!
    – Да.

    Спатч глядел на лежащего с открытыми глазами Радовеста. Так сложилось, что именно в такие моменты он мог сказать «своему» герою то, что не мог сказать днём.
    – Что-то тебя тоже беспокоит, верно? – спросил ходок.
    – Значит, Рад, да?
    – Что? Я не понимаю…
    – Почему… ты никогда не говорил… что тебя… можно называть Ра…

    Голос Спатча едва доносился до героя, словно между ними была глухая стена, он звучал всё тише и тише. Радовест закрыл глаза, не дослушав спутника. «Что-то со мной сегодня точно не так», – думал он, проваливаясь в сон.

    Ему казалось, что он спал несколько часов без каких-либо сновидений. Он открыл глаза на какой-то жёсткой койке в тёмной комнате со спёртым, тяжёлым воздухом. Бледный лунный свет с трудом пробивался через мутные стёкла, но всё же его вполне хватало, чтобы разглядеть очертания мебели.

    – Где я? – спросил вслух Радовест. – ГДЕ Я, К БХУТОВОЙ МАТЕРИ!?

    Послышались тяжёлые бегущие шаги. Скрипнула дверь.
    – Вы звали, хозяин? Что-то случилось? Вам что-нибудь нужно?

    Радовест поднялся и повернулся в сторону голоса: в дверном проёме виднелась широкая фигура. Мгновенье он пытался рассмотреть её в темноте, а затем поднял ладонь и подсветил себе магическим пламенем. Ему, наверное, хватило бы искры, но столбик огня ярко и высоко вспыхнул, осветив лицо слуги.

    Это был не Спатч. Да, того же рода, но кто вообще писал те доносы? С чего бы кто-то вообще мог их спутать? Более светлая, гладкая кожа, совсем другие глаза, пасть, даже фигура вполне орочьих пропорций, вот только шеи так же нет.

    – Кто ты?
    – Я – Атчика. Но вы можете, если хотите, называть меня Аччика или как-нибудь ещё, я вовсе не собираюсь «выносить вам мозг», как вы выразились.
    – Недостаточно быть слепым, чтобы вас перепутать, – сквозь зубы проворчал герой.
    – Что? Что вы имеете в виду, хозяин? Вам что-нибудь угодно?
     – Зажги свет, здесь темно как в бульговой заднице.
    – Одно мгновенье, господин!
    Атчика оказался на удивление расторопным слугой и вскоре комната осветилась парой десятков свечей. Она вполне могла принадлежать магу или алхимику, или скорее кому-то практикующему оба занятия. Этакому помещику-любителю. Радовест склонился над рядом больших круглодонных колб. В пустых склянках отражались огни свечей позади его лица – действительно его, как можно было судить по искривлённому отражению.
    – Атчика! Здесь есть зеркало?
    – Э? Да, прямо позади вас, а что?

    К голове Радовеста прилила кровь, а сердце будто взбесилось. Он жадно обернулся: на противоположной стене висело большое, но самое обыкновенное зеркало. И, конечно, отражало оно то же самое лицо; с каждым шагом Радовеста к зеркалу, шансы на то, что «просто показалось» таяли.
    «Не может этого быть! Так это и вправду был я? «Спатчем» оказался кто-то другой, но «я» – самим собой?»

    – Всё в порядке?

    Герой обернулся на голос.
    – Скажи, часто ли такое происходит?
    – Какое такое?
    – Что я подхожу к зеркалу и узнаю себя? Или, может, это всё сон?
    – Вы сказали мне, что я неспособен видеть сны и каждый раз, когда я думаю, что вижу сон, это всё происходит на самом деле.
    – Я имел в виду, что всё это – мой сон.
    – Думаю, если вы правы, то видеть ваши сны я не могу тем более. Хотя, возможно, вы имели в виду, что я не могу видеть именно свои сны. Может быть, я всему приписал свой смысл, в то время, как вы хотели, чтобы всё осталось непонятым.
    – … ладно, плевать! Скажи мне, кто я?
     – Вы – мой хозяин.
    – Я имею в виду имя! Род занятий! Да и на каких основаниях я твой хозяин?
    – На основаниях собственности? Разве не для этого вы меня создали? Или вы желаете услышать от меня что-то конкретное?
    – Я тебя создал? – Радовест уже не знал, что думать о самом себе, но в том, что он не умеет создавать монстров он пока ещё не сомневался. – Как именно?
    Атчика слегка побледнел.
    – Части.
    – Какие ещё «части»?
    – Ноги, руки… я… виноват, я видел части в ванной… – Атчика сделал пару шагов назад. – Вы снова желаете что-то заменить?..
    Радовеста затрясло, по его спине скалилось несколько крупных капель пота.
    – Показывай!

    Они вышли из комнаты и поднялись по лестнице. Это был мало примечательный дом, на стенах немного кривовато висели картины, явно не уровня великих художников. От вазы с цветами пахло гнилью и тиной, половицы слегка поскрипывали.

    – Здесь нечасто бывают гости, верно?
    – Вы бы хотели, чтобы она бывала здесь ещё чаще? – удивился Атчика.
    – Наверное, – пожал плечами Радовест. – Ну или что бы «она» занималась кое-какой работой по дому.

    Атчика подошёл к нужной двери, и запахи старого, неухоженного дома сменились запахами химических реактивов: что-то сперва даже сладковатое неожиданно перерастало в неописуемую вонь, не дающую дышать. Монстр открыл дверь и пропустил вперёд Радовеста.

    Ванная выделялась в тёмной комнате сероватым пятном. Герой подошёл к ней – судя по запаху, она и была наполнена вонючим реактивом. Радовест положил руки на борт ванны и заглянул внутрь: из тёмной жижи холмами выступали потроха каких-то тварей и корявым деревом, растопырив перепончатые пальцы возвышалась рука. От резкого запаха Радовеста мутило, но его взгляд всё ещё рассеянно скользил по поверхности жижи. Наконец, взгляд ходока упал на его правую руку. Как от удара молнии его передёрнуло: вот же два обожжённых пальца, о которых он читал в крепости серых!

    Радовест стрелой вылетел в коридор, где с подсвечником стоял Атчика. Он рассматривал руку со всех сторон, тёр безобразный ожог – конечно, это не краска, пальцы абсолютно не чувствительны! И почему это он сразу не догадался посмотреть на них? Вернувшись в комнату и выпроводив слугу, Радовест снял сорочку и подверг «своё» тело более тщательному осмотру. Каждая родинка на своём месте, но руки и грудь изуродованы фиолетово-чёрными ожогами.

    Он так и сидел с сорочкой в руках на кушетке. Казалось, чем больше обнаруживалось свидетельств, что он – это и есть «двойник», тем больше находилось и фактов, говорящих обратное. В конце концов, Радовест пришёл к некоторым выводам:

    1. Он не может судить о том, кто его «двойник», и какова природа происходящего с ним.

    2. То, что он принял за ожоги, более вероятно, следы воздействия холода.

    3. Атчика и Спатч были созданы «двойником». Пожалуй, их можно было бы назвать гомункулами или удачными экспериментами, или чем-то вроде того.

    4. Они оба были сделаны, исходя из потребностей мага-создателя. По крайней мере, Спатч действительно хорошо переносит сильные холода, да и раны на нём заживают слишком быстро, видимо, не за счёт хранителя, а по причине всей этой возни с алхимией и частями.

    5. Возможно, «двойник» хотел, чтобы их путали, и специально подкинул ему Спатча, но слегка ошибся с телепортацией.

    6. Во всём этом замешана женщина.

    7. Нужно выяснить, где он, да и вообще выяснить как можно больше.

    Для начала, Радовест попытался найти в комнате какие-нибудь записи, дневники, журналы исследований, да что угодно, способное пролить свет на происходящее. Минут через тридцать обшаривания шкафов герой пришёл к ещё паре выводов:

    8. «Двойник» не имеет привычки хранить какие-либо документы. Как и он сам.

    9. «Двойник» предпочитает ту же выпивку.

    Преодолев соблазн напиться в хлам, Радовест отправился на поиски Атчики для дальнейших попыток что-либо разузнать. Поиски закончились, не успев начаться – несчастный монстр всё это время стоял за дверью.
    – Что-то вам угодно, хозяин?
    – Просто скажи мне, где мы сейчас.
    – Дома?
    – Я понял, что дома! Ты знаешь в каком мы городе?

    Атчика только беспомощно вылупил глаза.
    – В окрестностях какого мы города? – принял ещё одну попытку герой.
    – Ну мы в городе…
    – Да в каком же!?
    – А… их… два?..

    Вывод 10: Радовест – идиот: если «двойник» притворяется им, ему выгодно выставлять Спатча как единственного в своём роде и скрывать существование Атчики! Конечно же, бедный жаб почти ничего не знает об этом мире.
    – Их десятки.
    Атчика смотрел на Радовеста с явным недоверием.
    – Как может быть так много? Они находятся один внутри другого? Или большая часть находится там, во снах? Даже если вы видели так много городов, то как вы можете быть уверены, что все они существуют на самом деле? Сначала вы говорите, что я не вижу сны, а потом, что всё происходящее может быть сном, но если и то, и другое верно, то я либо не вижу ничего происходящего, либо то, что я вижу, не является происходящим! Вы говорите, что дали мне имя, и я не могу знать вернее вас, как оно пишется на самом деле, но «происходящее-сон» и «самое дело» – это одно и то же?
    – Всё, умолкни! От тебя пользы – нет!
    – Вы всегда говорите, что я бесполезный, но вас что́ раздражает, что я задаю вопросы? Или что я уверен в том, что я – Атчика, а не Аччика, и что мне кажется, что я вижу сны? Куда вы уходите?
    – В город. Прикинусь пьяницей и буду доставать стражников.
    – Так, город всё-таки один? Или их несколько?
    – Я не могу одновременно выйти в разных городах через одну дверь!
    – Правда?
    – Не знаю. Слушай, мне это всё очень дико спор двух глухих, не знающих о глухоте друг друга. Мы оба слишком зациклены на своих мыслях, не понимаем друг друга и создаём себе лишнюю головную боль. Мне просто нужно немного пройтись по улице и, возможно, когда я вернусь, я буду знать больше, чем сейчас.

    Герой уже был готов переступить через порог дома, как на его плечо опустилась тяжёлая и холодная лапа.
    – Атчика? – спросил Радовест. Он рассеянно смотрел на обычную городскую улицу, тонувшую в предрассветных сумерках, а в груди почувствовались отголоски той самой посмертной боли.
    – Р-ра… – как будто что-то треснуло.
    – Неужели хочешь что-то спросить?
    – Рад! Огонь! Горит! – это же не голос Атчики.
    – Я слушаю, – и этот тоже.
    – Проснись! Рад!
    – Хранитель? – горло вмиг пересохло, а лоб покрылся холодной испариной. Боль в груди всё нарастала, и так же, как и в мёртвом «сне», Радовест не мог обернуться.
    – Огонь!
    – Сегодня я – слушатель.
    – Там! Проснись!
    – Скажем, у тебя три вопроса.
    – У меня есть двойник? – с трудом вороча языкам спросил ходок.
    – Почему бы и нет? В мире четыре миллиарда людей…
    – Что? Сколько?
    – РАД! – что-то сжимало плечи Радовеста, его трясло так, как будто кто-то его тряс со всей силы.
    – А сколько по-твоему? Четыре и один? Три и девять?
    – РАД!
    – Я не занимаюсь вопросами статистики, но цифра всё равно слишком большая…
    – ПРОСНИСЬ!
    – … думаю шанс существования двойника…
     Радовеста трясло всё больше, боль становилась почти невыносимой, но, наконец, он смог обернуться:
    – Спатч? – в один миг всё исчезло – старый дом, городской пейзаж, голос «Слушателя» за спиной – всё оказалось сном. А реальность – испуганный Спатч, запах гари и отблески огня на светлеющем небе раннего утра.
    – Ты проснулся. Я… не мог разбудить… – Радовест поднёс к лицу правую руку. Никаких следов ожога – пальцы как пальцы.
    – Всё в порядке. Скажи, тебе снятся сны?
    – Там крепость, горит.
    – Какая ещё крепость? – спросил, привстав, ходок.
    – Серых. Там, где вчера были.
    – Просто отлично, – Радовест повалился обратно на плед. – Вчера я сказал Гултуху что смогу разжечь костёр, и вот посмотри – пожар! Так что, опять я виноват?
    – Нет. Ты был здесь. Я не мог разбудить.
    – Так я никуда не ходил во сне?
    – Нет.

    Радовест встал и огляделся: ночь, видимо, была очень тиха, он видел вчерашние цепочки следов, оставленные им и Спатчем, видел много следов Спатча около места ночлега, но никаких признаков того, что вставал ночью сам.

    – И не летал, и не телепортировался?
    – Нет.
    – Так тебе снятся сны? – продолжил допрос Радовест.
    – Я не знаю.
    – Как ты можешь этого не знать? Я видел сон – незнакомое место, что-то от реальности, что-то просто бредни разума. Было у тебя такое?
    – Я не знаю. – виновато опустил взгляд Спатч. – Иногда мне кажется, что всё постоянно именно так.

    11. Это был не просто сон. Разве «брат» Спатча не имел в виду тоже самое?

    – Скажи, тебе знакомо имя «Атчика»? – Спатч вздрогнул.
    – Да, знакомо.
    – Ты знаешь его?
    – Наверное. Я не помню.
    – Ясно, – Радовест посмотрел в сторону горящей крепости. – Как думаешь, справятся они с пожаром без нас? И не прибьют ли за поджог, если мы решим помочь?
    – Я не знаю. Но, может быть, он там сейчас.
    – Уверен, он мирно сидит в своей конуре и потягивает винишко с утра пораньше. Он может и гений, и маг, и алхимик, но алкаш ничуть не меньший, чем я! Пошли-ка отсюда, пока на нас не спустили всех псов Серого Ордена.


    В таверне Мурмеллшума Радовесту передали письмо. Он осмотрел конверт: хорошая плотная бумага, штамп Серого Ордена, его имя крупным подчерком, половина букв весьма причудливых очертаний, сразу и не разберёшь, то ли всеобщий, то ли гоблинский – многие орки так и пишут, заменяя буквы одного алфавита на буквы другого. В общем, никаких сомнений что письмо от Гултуха.

    – Ну, Спатч, наши дела, видимо, не так уж и плохи, раз нам отправили письмо, а не пришли по наши головы в количестве пяти десятков рыл, – сказал герой, распечатывая конверт.

    «Привет, Рад.
Возможно, ты уже в курсе, что ночью, даже, скорее, под утро, после того, как ты посетил нашу крепость, у нас был пожар. Без обид, но я был обязан указать в своём отчёте обо всех происшествиях за минувший день, чем, возможно, сильно усложнил тебе жизнь. Сам не думаю, что ты виновен в этом, и по-прежнему считаю тебя своим другом. А потому хочу сказать тебе вот что: кем бы ни был твой двойник, дело пахнет очень уж нехорошей магией! Между вами есть какая-то связь, да ты и сам это видишь, и эту связь нужно поскорее разорвать. Есть у нас толковый парень в этих делах, тут, похоже, точно нужно знать, что и как эту связь создало, и простым снятием порчи не отделаться. Как всё точно узнаешь, какие-то там сплетения распутывать нужно, но есть и более грубый способ разорвать вашу связь. Может, ты слышал об антимагии? Штука убойная, только вот магов, её изучающих мало, да и подевались они куда-то. В общем, мой совет: срочно ищи способ отделаться от него, найти его и убить не пытайся, ищи способ разорвать связь. Такие дела, он может быть демоном, и притом крайне опасным.
Гултух.»

    Радовест положил письмо на стол, возле недопитого бокала вина.
    – Что в письме? – спросил через некоторое время Спатч.
    – Советует поискать кое-кого. Мол, двойник, редкая тварина, а они помогут. Отправимся снова на север, одного из них я знаю… скажем так, виделись пару раз. Сбежавший почти-лорд Твердивит Дельвиг, всё околачивается где-то на северо-западе. Про другого я, правда, давно не слышал, но тварь живучая – Раггвилд, галд-самоучка. Ну и в гильдию нужно заглянуть, рассказать всё. Иди, раздобудь мне бумаги и чернил, запишу, всё что видел.

    «В том числе, всё, что видел во сне,» – добавил про себя Радовест. Только Спатч принёс письменные принадлежности, герой склонился над бумагой.
    Едва он успел написать адрес (письмо конечно предназначалась магистру Arcanum Silva, а не коллегии бардов), как поймал на себе долгий, немигающий взгляд Спатча.

    – Тебя что-то беспокоит, верно? Так скажи, в чём дело!
    – Это не важно.
    – Спатч, я не буду тебя затыкать, – улыбнулся Радовест, отодвинув чернильницу.
    – Так значит – Рад, верно?
    – Я не совсем понимаю суть вопроса.
    – Твоё имя, орк назвал тебя «Рад».
    – Ну да, сокращённо от «Радовест», в чём проблема?
    – Ни в чём, – ответил Спатч и опустил взгляд.
    – Ты хочешь называть меня так же? – догадался герой.
    – Да.
    – Ты можешь делать это. Может, мы и не друзья, но, наверное, это не всегда и нужно.

    12. На самом деле, для Спатча очень важно, чтобы его признавали равным пандорцам, даже если он непонятный урод, собранный из мёртвой плоти. Да и для Атчики тоже. А что на счёт другого «я», то это – дело десятое.