Чтобы не придрались, пусть это будет стихотворение барда Зимы какой-то незнакомке. Надоест — сам удалю, пример Рашапа стоит ярко перед глазами.

Бывает так, что нету мочи
Держать в себе к излёту ночи
Потоки слов, растущих пышно
Из-под пера, что еле слышно
Скребёт измятый лист бумаги.

Молва гласит, от чувств безмерных
До ненависти соразмерной
Лишь шаг. Отвечу без натуги:
Всё брешут, пятясь от испуга,
Когда любовь уж в полушаге.

Коль любишь, то люби до гроба.
Коль слово дал — держи без злобы,
Без ненависти, без упрёка
Той женщине, что так далёко
Осталась лишь в воспоминаньях.

Прощать мне нечего покойной,
Особой та была достойной.
Скорблю. И чужд невнятный лепет
Оставшихся в живых, он будто щебет
Далёких птиц. Держу рыданья.

Теченью времени подвластно
Всё сущее. Порой напрасно
Цепляться за пропавший морок
И делать вид, как будто дорог
Букет засохших роз под боком.

Дурак, кто держится упорно.
А сильный духом, кто покорно
Понять и отпустить способен
Ошибку, коей стал подобен
Он сам, пусть даже ненароком.

Но погодите! Может статься
Как раз наоборот! Сдаваться
Ни в коем случае не стоит,
Ведь только так любовь раскроет
Себя сполна в борьбы мгновеньях?

Перечеркнуть предположенья,
Снискать небес расположенье?
Иль строить планы без зазора,
Чтоб быть надеждой и опорой?
Поди пойми... Я весь в сомненьях.

Увы, но я не Маяковский,
Что жёг стихом легко и броско
И в вихре бешеного чувства
Ложился на алтарь искусства,
Словами снова обагрённый.

Иных уж нет, а те далече.
Здесь только я, чистосердечен,
Упрям, умён, прямолинеен
И к принципам своим приклеен,
Надёжно ими защищённый.

Где мне искать ответ? Не знаю.
Лишь где-то смутно примечаю
Знакомый голос, что лопочет
Настырнее, сильнее прочих.
Быть может в нём моё спасенье?

Поднял глаза. Парит живая —
Душа, что стала как родная.
Но улетела на рассвете
Наверх, не в силах мне ответить,
Оставив только вдохновенье.