— Да что они думают? Я всю свою долгую жизнь произносил «Сольве́йг». А эти выскочки-маги вдруг заявляют: «Со́львейг». Совет города тоже хорош — прислушался к ним, но народное мнение не выслушал. Это же противоречит их же принципам!
    Сах'Киаран, Аркканцлер Коллегии Магов Истароста потягивал вино столетней выдержки и уже изрядно в этом преуспел вместе с Архимагистром Коллегии Кэлтиашком, а потому был крайне возмущен свежими известиями. Кэлтиашк же был равнодушен и всё своё внимание уделял вкусовым качествам белого сухого вина столетней выдержки.
— Кхм. А нас это касается? Хотят называть — пусть называют. Лишь бы Истаро́ст Истаро́стом оставался… Чего с ними спорить? У нас совместные исследования вроде как на следующий месяц запланированы, так тем более чего дрязги разводить? А вино прекрасное, да… Где вы, любезный Аркканцлер, такое раздобыли?
— Архимагистр, такого вина вы больше нигде не найдёте. Из моей личной коллекции… Но на произвол судьбы я это вопиющие издевательство над произношением названия славного города я отпускать не намерен. Раз уж мы не будем действовать официально, то…
***
    В Истаросте погода стояла пакостная. Унылое серое небо, затянутое тучами, тяжело повисло над эльфийским городом и изредко сыпало мелким дождём. Тоску на прохожих и путешественников нагоняли даже деревянные указатели, стоящие на главной улице, пролегающей прямиком через весь город и соединяющей Западные и Восточные ворота. Да-да, даже эти неприглядные деревянные указатели с всего-то двумя стрелками с надписями на всеобщем «Сольвейг» и «Тролльхейм». Их бы давно каменными заменить, но у Совета всё время находятся дела поважнее.
    По главной улице шёл дварф. Судя по двум вёдрам с крышками и кисточкам, это был маляр, что изредка и за небольшую плату обновляет краску на надписях указателей и некоторых вывесках. Вроде бы ничего примечательного: плащ с капюшоном, пышная борода, вальяжная походка…
    Дело его тоже нехитрое: обвести старые буквы краской, да подправить немного.
    Однако стоило маляру приступить, как стало понятно, что всё тут не так уж и очевидно: краска, нанесённая на указатель, через минуту-другую засветилась зеленовато—жёлтым. И дварф, полюбовавшись своей работой, вдруг провёл небольшую, но заметную черту, превратив «Сольвейг» в «Сольве́йг».
    И так, один за другим, все указатели стали излучать от букв этот зеленовато-жёлтый свет. И на каждом, каждом указателе надпись на одной из стрелок стала гласить «Сольве́йг».
— Эх, славная работа! Как хорошо вышло! И зачем только моему старому знакомому потребовалось менять «е» на «е́»? Хм, а краски-то ещё ого-го сколько осталось! Не будь я Мурадёром Трёхсотфунтовым, я бы ограничился указателями в Истаросте. Но я — это я. Поэтому все указатели на дороге к Сольвейгу будут перекрашены. Просто потому что могу!
    Стоит отметить, что Мурадёр Трёхсотфунтовый — один из тех сомнительних авантюристов, чьё прошлое покрыто мраком, настоящее серо, а будущее туманно. Он часто впутывается в различные истории по самым разным причинам, но выпутывается из них с той же неуклюжей изящностью, что и попадает. Ограбления, убийства — умеет, может, практикует, но всё всегда у него идёт не по плану. А ещё он с Сах'Киараном в своё время в отдельно взятом городе, который не найти на картах, участвовал в разного рода… мероприятиях, но об этом знает лишь он сам да и Сах'Киаран.
    Кстати, о том, что не по плану. Пририсовав ударение к последней табличке и, желая посмотреть со стороны, Мурадер отошел на пару шагов назад и.... споткнулся. Споткнулся столь удачно, что упал, опрокинув ведро со светящейся краской прямо себе на голову…
    Многие, многие путники рассказывали потом, что видели тогда призрака дварфа, выкрикивающего ругательства и бегущего в Истарост…
    Как бы там ни было, но Сах'Киаран добился-таки своего: посеял, пусть и таким необычным способом, сомнения в правильности решения совета. А слухи разносятся быстро…