90-й холодного, раннее утро

- Братья, Мёртвая ночь прошла, а мы так и не смогли поднять какую-нибудь нежить. Даже самую захудалую. Целый год прошёл. Очередной. Годовщина смерти моей бабки, день рождения Айнака, ночь Червя... Всё напрасно.

Адепты Ордена Плоского Червя опустили головы, стыдясь смотреть в глаза Всесвета. Тот пришёлся по комнате, стены которой были завешаны чёрными тканями, сел в резное кресло. Погладил лежавший на столе перед ним череп клыкастого монстра.

- Неупокоенного поднять не смогли. - вздохнул верховный магистр самого зловещего из тайных обществ Беловодья. - Может, мне вас разогнать, к едрене фене?

Молодые некроманты ссутулились и дружно замотали головами.

- Как работать с такими бездарями? Вы не способны достичь концентрации для простейшей некромантии... Крив?

Парень вздрогнул, взглянул на Всесвета:

- Да, верховный магистр?

- Ты принёс, что я велел?

- Да! - Крив засуетился, полез за пазуху, достал небольшой свёрток, едва не выронив положил на стол, рядом с черепом.

Магистр развернул ткань. Внутри была шкатулка. Он открыл крышку, чуть улыбнулся.

- Ладно. Есть хорошая новость. Я, верховный магистр Ордена Плоского Червя, знаю много тайн нашей магии. Мне известны разные заклинания. Я читал об этом все книги, какие есть в этом городе. Даже однажды держал в руках великую "Aynak'os Tirm Salled". И я нашёл способ достичь успеха!

Крив, Светко, Жив и Здебор заметно повеселели. Всесвет продолжал, поднявшись из-за стола и взяв в руку шкатулку:

- Мы сделаем то, к чему стремились все эти годы. Ваша неопытность, на этот раз, не помешает. Всё сделаю я сам. Вы будете ассистировать, но совсем немного.

Адепты переглянулись, вновь поскучнев. Но магистр ещё не закончил:

- Тем не менее, будет полезно, даже необходимо, присутствие каждого из вас... Этот череп, - он ткнул пальцем в пустую глазницу, - раздобыл для Ордена Здебор. Это костогрыз. Здебор, по моему указанию, купил его у стороннего ходока. Верно?

Здебор утвердительно кивнул.

- В погребе заготовлены и другие кости. Позвонки ещё с пяти монстров. Их, на выданные мною деньги Ордена, закупил Светко. Молодец, Светко.

Похвала заставила улыбаться названного адепта. Магистр взглянул на четвёртого последователя:

- Жив? Ты хвастался, что ещё по сырому месяцу набрал пепла с сожжения того приезжего некроманта.

- Д-да. Немного, правда. Там стража была и...

- Неважно. Много не понадобится. - Всесвет сделал паузу, затем значительно произнёс. - Итак, вы готовы?

Четверо адептов нестройно ответили, что да, мол, готовы.

- Прекрасно. Тогда всем быть сегодня на кладбище, на закате солнца.

- Се... сегодня? - растерянно спросил Жив. - Так ведь праздник. Новый год...

- И? - удивился магистр.

- Ну так как бы это самое... Семья собирается и вообще. Нет?

Здебор пнул товарища в щиколотку, Светко на Жива шикнул. Крив просто зажмурил глаза. Магистр набрал воздуха в лёгкие и собрался было продолжать разговор на повышенных тонах, но вдруг успокоился. Пару раз глубоко вздознул и сказал негромко:

- Я понимаю. Важный семейный праздник... Но новогодняя ночь - это отличный шанс. Во-первых, звёзды располагаются подходяще для задуманного мной ритуала. Во-вторых, весь город будет гулять и веселиться, и никто нам не помешает. Стража не пойдёт патрулировать окрестности, а перепьётся вина и пива. В-третьих, и это главное, я всё рассчитал. Ошибки не будет. Я прочту заклятье, точно копированное с древнего свитка, а вы просто в нужный момент сделаете простые манипуляции, вообще не требующие магических способностей... Ну?

Адепты Ордена Плоского Червя согласно закивали.


90-й холодного, поздний вечер

В центре беловодьевского кладбища лежал череп с внушительными клыками. Имитируя позвоночник, необычайно длинный, шагов двадцать, и закрученный вокруг головы спиралью, лежали крупные позвонки. По четырём сторонам света в плошках тлели угли. Пятеро людей в чёрных балахонах, в свете звёзд казавшиеся ожившими тенями, медленно прошли к отведённым для каждого местам.

- Сегодня, наконец, свершится. - взволнованно, но громко произнёс Всесвет, стоя у хвоста. - Червь даст нам власть. С ним мы станем самыми влиятельными некромантами запада... Крив.

Адепт молча посмотрел на магистра.

- Крив, - достав шкатулку из складок одежды, продолжил Всесвет, - ты станешь моей правой рукой. Камень, который ты украл вчера у ювелира, не простой. Его огранка идеальна для материального компонента. Он стоит огромных денег... И наплюй на стражу. Завтра ты будешь выше законов.

Магистр Ордена некромантов открыл шкатулку, достал самоцвет - крупный чёрный оникс. Нараспев начал произносить древние слова:

- Гант, куол, га, ку...

Четверо адептов сыпанули в плошки пепел, оставшийся после казни. Всесвет двинулся между костями, от хвоста по спирали приближаясь к голове. Дойдя до черепа он наклонился, не прерывая заклинания вложил драгоценный камень в пустую глазницу. В то же мгновение адепты бросили на угли ещё пепла.

- Шангат, васт, ша... Ва! - магистр вскинул руки устремив взор к небу.

Прошло полминуты. Кто-то из адептов, Крив или Светко кашлянул. Вновь воцарилась кладбищенская тишина. Ещё через минуту Всесвет посмотрел под ноги. Кости лежали, как и прежде, ничего не изменилось. Не было похоже, что Червь начнёт шевелиться. Некромант покосился на учеников, но тех, вроде бы, упрекнуть было не в чем. Он опустил руки, переступил через хребет несостоявшейся нежити и пошёл к выходу с кладбища.

Адепты переглянулись. Решив, что магистр так и уйдёт, не сказав ни слова, подал голос Жив:

- А у червей бывают, разве, ну... Там это... Позвоночник? Череп?

- Заткнись, - шикнул на него Здебор.

Всесвет обернулся.

- Возможно, я не учёл, что город слишком близко к кладбищу. Горожане празднуют, источают позитивную энергию? Другого объяснения я не вижу... Всё убрать здесь. Квинт, а лучше два, мне нужно отдохнуть. Потом сбор, как обычно, в моей лаборатории.


2-й сухого, позднее утро

- Ну, соседка, как город новый год-то отметил? - поприветсвовав бабку, спросил Темуджин Гро-Балык, местный художник.

Агафья с готовностью принялась рассказывать:

- Ох, как надо отметил. На редкость, да-а. Уж и не помню кадры так-то было. Да и надыть сказать, что и старый год-то проводили, дайте Боги кажному.

- А что ж? - орк присел на скамейку, рядом с всеведущей жительницей Беловодья.

- Ну стал быть так. Пять дней тому ограбили ювелирну лавку нашу. Кто-то чёрного оттенку самоцвет упёр. Стража в тот же день зарестовала героя проходящего, но не за то. А потому как мошенник оказался. Коровьи да лошадины кости под видом монстровых торговал, шельма. Ага... А ещё знашь чаво?

- Ну? Не томи, Агафья.

- Взяли его, стервеца, и вовсе на энтом... как бишь его? Ванадизме.

- Чего ещё?.. А! Вандализме?

- Во-во. На ём самом. И осквернении захоронения. Могилки, стал быть.

- Вот те раз. - удивился художник. - Чью ж он?

- У Мстивоя пёс помёр, помнишь? Огромадный такой, сущий волкодав, хоть и безпородный.

- Да, да, да. В жарком ещё.

- По сырому, в первый квинт. - поправила старушка. - Так вот собачью могилу герой и раскопал. И собачий череп тоже всучил кому-то. За двадцать сольвов!

- Ни х... хорошо же. Не хорошо же это! Подло, я б сказал.

- Ага. Токмо, видать, оченно прибыльно... Но героя выпустили. Штрах он уплатил городской казне. К тому ж герои на фронтире нужны. Да и праздник же. Новый год!

- Ну так а с праздником-то как?

- Ну а что с ним? Встретили, говорю, как полагается! Володимир-Мастер с Любавою-Мастерицею, говорят, банкет вдвоём покинули. Видали их, как из ратуши выходили. А проснулися втроём со Станиславом. У Альсекора дома.

- Разврат один.

- Да одним, думаю, не обошлось... Воевода Добромир с ювелиром подрались. Ювелир с пьяну проболтался, что украли у него не настоящий самоцвет, а стекляшку. Обманку, специально на прилавке хранимую. А каменья все в тайниках запрятаны. И Добромир сказал, что не намерен из-за куска стекла стражников по всему городу гонять. А ювелир вора изловить всё одно хотел. Вот и подрались.

- На банкете?

- Там. А в "Бездонной Кружке" подрались Истома и Хельги. Хельги винил правительство, что давеча вовсе не некроманта спалили, а кого-то... со странным прозвищем Крайний. Ага. Вроде как Совет этого Крайнего нашёл, и спалил. А чего за некроманта выдавали, я не знаю. Но Хельги ругался сильно. А Истома не согласен был. Как всегда, что-то категорически заявил и угрожал сказителю конфискацией гуслей. За эс-ла-ка-цию... Вот словей-то навыдумывали.

- Эскалацию? - уточнил Темуджин.

- И за неё тоже, да.

- Ох, Агафья. А нормально кто-нибудь новый год встретил?

- Так я тебе про что тут твердю-то весь день? Все остальные отпраздновали как полагается. Цельное озеро водки вылакали, караван пельменей Мартыновских содрали. Некраса Речному Деду угощенье поднесла. И на энтот раз даже никто не утоп... А ты что ж, сосед?

- А я не пил почти.

- Да ладно?! Захворал?

- Нет, Агафья. Я сел вечером за стол, старый год проводить, в окно глянул, в небо ночное. А там звёзды, волшебные фейерверки. Красота чудесная. И на меня снизошло!

- Чаю сухого пожуй.

- Тьфу на тебя, старая. Вдохновение снизошло! Я бегом к холсту. Так до самого утра и творил. Сейчас как раз собирался на почтамт. В художественные музеи письма отсылать. Кто больше за новый шедевр денег даст.

- А, ну это ничего. Токмо сейчас-то не иди. Завтра иди.

- Почему это?

- А Гейдрих наш, Иоахим значит, до сих пор со всеми позравительными письмами и открытками не разгрёбси.

- О как. Ну спасибо, соседка. С новым годом тебя ещё раз!

- И тебя, Темуджин свет Балыкович. Бывай... А чаю пожуй, хужей-то не будет.