В эльфийской роще, за которую садилось солнце, прятались четверо людей. Все они выглядели, как заправские негодяи. И лица такие, колоритные, и кривые ножи, заткнутые за пояса, и некоторые элементы одежды, явно снятой с чужого плеча... Словом, прятались в роще разбойники мелкого пошиба. Но крупных амбиций.

— Слышь-ка, Белян, — сказал один, с чубом, — может не того?.. Не лезть к няму, а? Мастер же.

— Цыц. Он Мастер-фермер. Нешто боисси, што он тя морковкой отделает? — ехидно спросил самый крупный из четвёрки.

Двое других, рябой и лысый, заржали.

— Цыц! — повторил Белян, — Тихо, дурни. До ночи можно подремать. А как стямнеет, двинем. Пошурудим у Мастера Всемила. Сдаётся мне, акромя овощей сыщацца у его и деньжата.

Все четверо паскудно заулыбались.

***

Всемил заканчивал мыться в бане, когда услышал женский визг. Натянув исподнее, выбежал на улицу и, хоть и было уже темно, сразу понял, что к чему. У крыльца человек с чубом держал за руку Ласку — служанку Всемила. Другой, рябомордый, грозил ножом деду Звониле, который помогал Мастеру чинить инструмент и тоже жил в его большом доме. Ещё двое — крупный, грозный детина и с ним худой, как скелет, и такой же лысый — поднимались на крыльцо.

— Отпустите их! — крикнул фермер, — Сдаётся мне, что вы не к ним пришли.

Крупный, видать, старший в банде, кивнул дружкам. Девушку и старика отпустили.

— В дом, — коротко сказал Всемил, подходя ближе.

Звонило и Ласка послушно шмыгнули за дверь. Чубатый стал обходить фермера справа, рябой слева. Крупный и лысый пошли прямо на Всемила.

— Ну што, господин Мастер, — нехорошо улыбался главарь, — принямай гостей.

— Гостям я всегда рад, — спокойно ответил фермер, — А вас как назвать, не знаю.

— Ну-ну... Мы с рябятами тут прикинули. Это наша земля. Людская, сталбыть. А нонче в городе-то эльфы обосновалися. Работу отымают. А народ, значит, в убытке.

— Думаю, что уж у вас-то никто работу не отнимал, — по-прежнему холодно произнёс Всемил, — Так как никогда вы не работали.

— Да ты... — начал тот, что с чубом, поднимая нож.

— Цыц. Тихо будь, — велел крупный, — Мы не душегубцы какие. Мы честные люди. А господин Всемил тем славен, что честным людям завсегда помочь готовый. Так? Аль нет, господин Всемил?

— Так. Раз вам помощь нужна, то прочь не погоню. Дам вам работу. Сегодня переночуете на сене, а с утра в поле пойдём. Покажу, что делать.

Честные люди засмеялись.

— Белян, ты слыхал? — утирая слезу, спросил лысый, — В поле он нас зовёт. Умник. Может, дать ему по рёбрам-то? А, Белян?

Старший из бандитов придвинулся к Мастеру.

— Дадим, коли придётся. Ох, дадим... Ты ж фермер, Всемил. Не воин. Не дури, а? Деньгами и имучеством поделисси, по-хорошему, мы и уйдём. А ежели по-хорошему не захотишь, так мы те дом спалим и кости переломаем.

— И служанку погулять возьмём. На энтот... как его? — на рябой морде появилась мерзкая ухмылка, — При... пруминад, во.

— Последний раз спрашиваем. Отдашь деньги?

Всемил быстро глянул на ножи незваных гостей. Вздохнул... И резко двинул кулаком в челюсть главарю, Беляну. Хрустнуло. Здоровяк, всплеснув руками, завалился на спину и выпустил нож. Чубатый ткнул Мастера в бок, но того уже не было на месте. Фермер — и когда только успел — стоял за спиной лысого. Пинком по ногам опрокинул его на землю, поднырнул под выпад рябого. Схватив руку с ножом за запястье, нажал на локоть. Снова хруст и ещё один клинок на земле. Ночную тишину нарушил пронзительный крик рябомордого.
Всемил отскочил.

Лысый уже поднялся. Вдвоём с чубатым они обходили Мастера с флангов, но прежней уверенности в них уже не было. Ножи оба держали неловко, выставив вперёд, на вытянутую руку. Фермер ждать не стал, прыгнул к лысому. Тот махнул наискось, но не попал и тут же получил в ухо. Растерялся, пошатнулся, с трудом удержав равновесие. Замотал головой, разгоняя яркие красно-жёлтые круги перед глазами. Когда зрение вернулось, увидел товарища, лежащего на спине. Глаза чубатого закатились, будто он пытался заглянуть себе внутрь черепа. Фермера в поле зрения не было... Но через мгновение что-то мелькнуло сбоку, и получив в другое ухо, лысый уже не смог сохранить сознание.

— Господин.

Всемил обернулся, потирая костяшки. От дома приближалась Ласка.

— Штаны, господин Всемил. А то негоже ведь, — девушка смущённо протянула Мастеру одежду.

— Да. Спасибо. Похоже, спать сегодня не лягу... Отправь Звонилу в город. В стражу.

— Он уже Коржика седлает. Верёвки нести?

Всемил взглянул на скулящего рябого, который не смея встать, старался придерживать сломанную руку.

— Неси.

***

— Ну ты даёшь, Всемил. Беляна этого, сотоварищи, почти год ловим, — хмыкнул седоволосый офицер городской стражи, глядя на связанных разбойников, затем позвал своих подчинённых, — Эй... Увозите.

От телеги подошли несколько человек и эльф в форменных накидках, подняли с земли арестованных.

— М-да... Не оставляет тебя служба, — вновь улыбнулся офицер, — Может, вернёшься?

Всемил покачал головой:

— Нет уж. Хватит с меня тех двадцати лет. Я теперь овощи и фрукты выращиваю. Знаешь ведь, нам Мастерам своё дело в радость. Я же всегда спокойной жизни хотел. Давно меня к фермерству тянуло.

— Да, заметно... Ладно. Рад был повидаться. Поеду.

Стражник протянул ладоннь, но Всемил положил руку на плечо офицеру.

— Погоди. Я тебе крыжовника и груш дам. У меня в этот год урожай особенно хорош. Идём в дом... Крыжовник, знаешь, сладкий какой? Детям возьми.

— Возьму. Только у меня, друг, уже и внуки есть.

— Вот время летит... Я и не замечаю.

Стражник ткнул Мастера локтем:

— Но похороны-то мои не пропустишь?

— Нет, конечно... А когда?

Смеясь, два старых друга пошли к дому.