Чат
- уровень -- 40.
- тип -- нежить
- архетип -- авантюрист
- интеллект -- рефлексы; под управлением некроманта -- нормальный
- коммуникация -- невербальная; под управлением некроманта -- невербальная, вербальная, телепатическая с "хозяином"
- способности -- Безрассудная атака, Последний шанс, Удар, Горгулья
- места обитания -- болото, высокие горы, высохшая растрескавшаяся земля, высохшие растрескавшиеся холмы, грязевые холмы, грязь, джунгли, джунгли на холмах, заболоченные холмы, заболоченный лес, заболоченный лес на холмах, зелёные холмы, лиственный лес, лиственный лес на холмах, луга, мёртвый лес, мёртвый лес на холмах, низкие горы, песчаные дюны, пустыня, сухие луга, хвойный лес, хвойный лес на холмах, холмы с высохшей травой
- полезная добыча -- Сверкающий хлыст
- бесполезная добыча -- ржавый кинжал
Мёртвый лес. Окрестности Сва-Лока. Сырой месяц 120 года
...И даже пол-локтя доброй стали в сердце не остановили бешеного дварфа. Я едва уклонился от сверкающего хлыста, летевшего вслед за его рукой, и быть бы мне мертвецом, если бы не мой Хранитель. Словно увидев, в какую беду я попал, он бросил мешок монет прямо на голову монстра, в которого обратился мой славный собеседник. Пока дварф мотал головой, пытаясь избавиться от звёзд в глазах, я извернулся и размозжил ему голову гербовым щитом.
Розовато-серые мозги разлетелись по округе, и тело дварфа осело оземь, будто из него выдернули стержень, заставляющий держаться на ногах и биться до последнего. Я же чувствовал себя выжатым как лимон. И впрямь: после того, как мой попутчик ни с того ни с сего захрипел и кинулся на меня, прошло уже около получаса. Хвала Хранителю, даровавшему мне победу в бою! Не будь его, я бы пал без сил.
В пылу битвы мы порядком удалились от тракта… Что не могло не радовать: теперь-то меня точно не смогут обвинить в смертоубийстве. Просто очередной крестьянин пропал на дорогах Пандоры, а сколько их пропадает из года в год?
Право, по сравнению с фаршем из костей и мелко порубленного мяса, валявшегося передо мной, я ещё легко отделался. Хорошо, что мой попутчик не умел драться… Хоть и молотил руками-ногами, будто мухоморами обожрался. Я несколько раз валил его на землю, как казалось, мёртвым, а потом он снова вставал и с ожесточением пытался впиться мне в горло… Как таких монстров носит земля Пандоры? И, главное, с чего это флегматичный и философствующий дварф на меня напал? Идти бы мне скорей отсюда...
...И даже пол-локтя доброй стали в сердце не остановили бешеного дварфа. Я едва уклонился от сверкающего хлыста, летевшего вслед за его рукой, и быть бы мне мертвецом, если бы не мой Хранитель. Словно увидев, в какую беду я попал, он бросил мешок монет прямо на голову монстра, в которого обратился мой славный собеседник. Пока дварф мотал головой, пытаясь избавиться от звёзд в глазах, я извернулся и размозжил ему голову гербовым щитом.
Розовато-серые мозги разлетелись по округе, и тело дварфа осело оземь, будто из него выдернули стержень, заставляющий держаться на ногах и биться до последнего. Я же чувствовал себя выжатым как лимон. И впрямь: после того, как мой попутчик ни с того ни с сего захрипел и кинулся на меня, прошло уже около получаса. Хвала Хранителю, даровавшему мне победу в бою! Не будь его, я бы пал без сил.
В пылу битвы мы порядком удалились от тракта… Что не могло не радовать: теперь-то меня точно не смогут обвинить в смертоубийстве. Просто очередной крестьянин пропал на дорогах Пандоры, а сколько их пропадает из года в год?
Право, по сравнению с фаршем из костей и мелко порубленного мяса, валявшегося передо мной, я ещё легко отделался. Хорошо, что мой попутчик не умел драться… Хоть и молотил руками-ногами, будто мухоморами обожрался. Я несколько раз валил его на землю, как казалось, мёртвым, а потом он снова вставал и с ожесточением пытался впиться мне в горло… Как таких монстров носит земля Пандоры? И, главное, с чего это флегматичный и философствующий дварф на меня напал? Идти бы мне скорей отсюда...
...Однако всё же есть одно дело, ради которого я немного задержусь. Ну да, меня привлекает экзотическое оружие, и этот интересный хлыст, который прорезал мою кольчугу словно тёплый нож масло, меня очаровал.
Моток плотных жил, растущих из основания запястья, я вырезал филигранно, насколько мог довольно топорными лезвиями кинжалов, но хлыст врастал в руку и не поддавался попыткам его вырвать. Пришлось резать до кости.
Сладковатый запашок гниющего мяса отвлёк меня на седьмой минуте мародёрства. Я с удивлением заметил, как убиенный мною дварф стремительно разлагается, прям как… Да я даже сравнения найти не смог, а ведь герой бывалый! «Надо поскорее заканчивать с этим мерцающим хлыстом...».
Я дёрнул неподатливый канат жил изо всей силы. Кто бы мог подумать, что это… Что «это» буквально вылетит из глубин стремительно разлагающегося тела и обернётся вокруг моей руки?! Секунда, и оно присосалось ко мне, аки вурдалак. В глазах потемнело, и я вдруг стал чувствовать, как горит плеть, обвившая мою длань, как она жаждет крови...
Всё моё нутро воспротивилось этому желанию, и я закричал. Словно ощутив мой гнев, она вытянулась вперёд, мимоходом скосив широкую полосу травы, и застыла в сверкающем великолепии. По всей длине новоявленного клинка пробегали тёмно-бордовые туманные полосы и огоньки.
— Я не подчинюсь тебе, демон! — я не думал, что кричу и как выгляжу со стороны. Меня трясло от страха поддаться этой искушающей силе, и я изо всех сил отдирал клинок от ладони. Он не поддавался, и мне стало казаться, что сияющий меч так и останется навеки во мне, как вдруг он с влажным чпоком отлепился от ладони, и я…И я вырвал полупереваренным обедом.
Моток плотных жил, растущих из основания запястья, я вырезал филигранно, насколько мог довольно топорными лезвиями кинжалов, но хлыст врастал в руку и не поддавался попыткам его вырвать. Пришлось резать до кости.
Сладковатый запашок гниющего мяса отвлёк меня на седьмой минуте мародёрства. Я с удивлением заметил, как убиенный мною дварф стремительно разлагается, прям как… Да я даже сравнения найти не смог, а ведь герой бывалый! «Надо поскорее заканчивать с этим мерцающим хлыстом...».
Я дёрнул неподатливый канат жил изо всей силы. Кто бы мог подумать, что это… Что «это» буквально вылетит из глубин стремительно разлагающегося тела и обернётся вокруг моей руки?! Секунда, и оно присосалось ко мне, аки вурдалак. В глазах потемнело, и я вдруг стал чувствовать, как горит плеть, обвившая мою длань, как она жаждет крови...
Всё моё нутро воспротивилось этому желанию, и я закричал. Словно ощутив мой гнев, она вытянулась вперёд, мимоходом скосив широкую полосу травы, и застыла в сверкающем великолепии. По всей длине новоявленного клинка пробегали тёмно-бордовые туманные полосы и огоньки.
— Я не подчинюсь тебе, демон! — я не думал, что кричу и как выгляжу со стороны. Меня трясло от страха поддаться этой искушающей силе, и я изо всех сил отдирал клинок от ладони. Он не поддавался, и мне стало казаться, что сияющий меч так и останется навеки во мне, как вдруг он с влажным чпоком отлепился от ладони, и я…И я вырвал полупереваренным обедом.
Лавка «Дорогое барахло». Сва-Лок. Сырой месяц 120 года
...О, мой старый знакомый! Ты сегодня какой-то бледный, с тобой точно всё хорошо?
Ну тогда ладно. Давай выкладывай, что у тебя на продажу. Ух ты, какие чудные синие грибы! А вот эту дырявую шапку я возьму у тебя только по старой дружбе.
Не волнуйся, найду, кому сбагрить! Лучше скажи, это ведь не всё?
Вот это вещь! Знаешь, это очень похоже на воплощённое заклинание, высшую магию эльфов и дварфов. Впрочем, уверен, что тут поработала запретная магия: глянь-ка на сколы металла… или из чего сделан этот клинок?
Хм, тогда это точно воплощённое заклинание. Слушай, а ведь из них получается неплохой порошок, который у алхимиков идёт на вес золота! Д ты прям золотую жилу нашёл! Где добыл?
О, милостивые Хранители, какой ужас! Но какая сила заключена в этом… Э… Оружии! Да я… Да теперь мы разбогатеем! Беру тебя в долю: тебе сорок, мне шестьдесят. Не кривись: многим не понравится, что овеществлёнными заклинаниями торгуют из-под прилавка. Я рискую не меньше, а то и больше твоего! Так что за осколки этого клинка, хотя я бы назвал его когтем, дам тебе…
Да, не золотые горы, зато честно и без нервотрёпки. Хорошей дороги!
...О, мой старый знакомый! Ты сегодня какой-то бледный, с тобой точно всё хорошо?
Ну тогда ладно. Давай выкладывай, что у тебя на продажу. Ух ты, какие чудные синие грибы! А вот эту дырявую шапку я возьму у тебя только по старой дружбе.
Не волнуйся, найду, кому сбагрить! Лучше скажи, это ведь не всё?
Вот это вещь! Знаешь, это очень похоже на воплощённое заклинание, высшую магию эльфов и дварфов. Впрочем, уверен, что тут поработала запретная магия: глянь-ка на сколы металла… или из чего сделан этот клинок?
Хм, тогда это точно воплощённое заклинание. Слушай, а ведь из них получается неплохой порошок, который у алхимиков идёт на вес золота! Д ты прям золотую жилу нашёл! Где добыл?
О, милостивые Хранители, какой ужас! Но какая сила заключена в этом… Э… Оружии! Да я… Да теперь мы разбогатеем! Беру тебя в долю: тебе сорок, мне шестьдесят. Не кривись: многим не понравится, что овеществлёнными заклинаниями торгуют из-под прилавка. Я рискую не меньше, а то и больше твоего! Так что за осколки этого клинка, хотя я бы назвал его когтем, дам тебе…
Да, не золотые горы, зато честно и без нервотрёпки. Хорошей дороги!
Где-то глубоко под землёй. Лаборатория Корпорации. Время неизвестно
Гоблин молча подал мне пару резиновых накладок на уши (если бы не тихое шипение паровых клапанов, ни за что не догадался, что он конструкт). Как только я их надел, так едва не упал со стула от жутких воплей, вонзившихся в мозг раскалёнными иглами. За толстым стеклом, показывающим происходящее в операционной, казалось, что всё происходящее всего-навсего запись с кинепсихиграфа, но теперь…
Мой голос был полон решимости, когда я начал высказывать Фэн Жуну всё, что думаю об «особом отделе», однако он попросил не возмущаться до конца эксперимента. Ждать пришлось всего пару минут: длинные конечности медицинских конструктов оставили истекающий кровью безногий и безрукий обрубок на операционном столе. К счастью, после десятков тысяч сражений и смертей подобного рода картины не заставляли бунтовать мой желудок, но разум, разум мой не мог принять всего происходящего здесь:
— Объясните, зачем вы показали мне наглядный урок анатомии на живом образце? Это жестоко, в конце концов!
Ни с того ни с сего лежащий под слепящим светом ртутных светильников охнул, заставив меня изумлённо повернуться к окну: после подобного расчленения любой был бы без сознания, если не того хуже. Даже герой.
Фэн Жун заметил моё удивление, но истолковал по-своему:
— Так называемый объект «Любомир» демонстрирует нам все признаки живого существа, включая самосознание и самостоятельность, но на самом деле является нежитью. К нежити же не применимы понятия «гуманность» и «жестокость». Сейчас мы подадим ему корм, после чего его природа станет очевидна.
Металлические руки поднесли ко рту Любомира шланг и просунули его между зубов.
— И чем же вы будете его кормить? Да и разве это поможет? Он ведь при смерти!
— При смерти он уже двадцать минут — мои конструкты отслеживают его физическое и магическое состояние. Поможет: ранее этот способ показал свою эффективность.
Недра машины заурчали: то были поршни, качающие кровь из резервуаров. Любомир попытался мотнуть головой и выплюнуть изо рта загубник, но манипуляторы конструкта зафиксировали ему голову. Мгновение, и кровь хлынула человеку в рот.
Слово электрический разряд ударил в тело подопытного, заставив его выгнуться в спазме и до предела натянуть ремни поперёк торса.
— Конструкты, фиксировать конечности! — приказал Фэн Жун вполголоса. И как магомеханические создания его услышали через толстое, гасящее звуки стекло?
Дымка бордового цвета заклубилась над ранами «Любомира». Я застыл в ступоре, глядя на происходящее широко раскрытыми глазами. Скорость, с которой отрастали конечности того создания, поражала. Вдобавок та ярость, с которой он пытался вырваться из тисков мучителей, заставляла меня малодушно желать ему смерти.
— Ещё пара минут, и объект «Любомир» будет готов к новому эксперименту, — абсолютно лишенным каких-либо эмоций голосом проинформировал меня Фэн Жун. — Останетесь ещё на заход?
— Нет, спасибо. Бр-р… А что вы имели в виду, когда говорили, что «объект» был при смерти двадцать минут?
Глава Корпорации смерил меня изучающим взглядом, словно сомневался в моей разумности:
— Мои слова полностью информативны. Объект «Любомир» перенёс несовместимые с жизнью повреждения нервной, сердечно-сосудистой и костной систем. Всё то время, пока мои конструкты разбирали его тело на детали, он не раз прекращал имитировать процессы, свойственные живому организму. Кроме того, мы отметили два магических всплеска, после которых у объекта «Любомир» появлялись силы на установление вербального контакта… Желает ознакомиться с записями?
— Не против…
— Тогда прошу пройти за мной.
Соседняя комната точь в точь повторяла предыдущую, только окна не было, а так все те же ряды шкафчиков и холодные светильники под потолком. На столе лежал шлем кинепсихиграфа с заполненным кристаллом памяти.
«Неужели у кого-то хватило нервов записывать всё это? Ужас, эти особисты точно чокнутые!» — но мысли подобного толка не помешали мне надеть шлем на голову и уставиться на белую стену. Теперь осталось коснуться кристалла…
***
— Вы не имеете права так со мной поступать!!! Я сын Советника, и он найдёт и вас, и ваших подельников и посадит на колья!
Я будто завис над потолком прямиком над искажённым лицом Любомира. Сложно сказать, сколько раз он до этого умирал, но жажда жизни в его глазах так и бурлила.
Повинуясь воле Фэн Жуна манипуляторы конструктов выдвинули скальпели, держатели и потянулись к испуганно задёргавшемуся человеку.
Дикий вопль ужаса раздался в операционной, выкинув меня из воспоминания…
***
Шлем жжёгся, словно уголь из костра, и мои пальцы едва не покрылись волдырями, когда я сдирал кинепсихиграф с головы.
— Кто же смотрит воспоминания без предохранителя? — спросил меня Фэн Жун, приложил к вискам мокрые холодные тряпочки.
Я попытался прошептать слова извинения, но даже звука не сошло с моих губ.
— Тебе повезло, что твой разум не сгорел.
— Любомир не похож на нежить… — наконец смог выдавить я. Слёзы текли по моим щекам, глупые и невольные. — Он слишком живой для мёртвого…
— Однако объект «Любомир» является нежитью. Но одно верно: он слишком хорошо вжился в роль живого, но не по причине актёрского мастерства, а по причине забывчивости: он забыл, что умер. И рабочая гипотеза в том, что ему помогли в этом.
— Кто? Кто способен на такое?
— Некроманты.
Тишина повисла под потолком секретной лаборатории особого отдела.
— Я... я могу поговорить с ним?
Фэн Жун впервые за весь разговор задержался с ответом. Я даже перестал надеяться, что услышу его вердикт, как вдруг он сказал:
— Это невозможно.
— Почему?
— Объект «Любомир» не выдержал следующего этапа. При одновременном изъятии сердечной мышцы и мозга даже наших магических накопителей не хватило для того, чтобы заклинание, поддерживающее его псевдожизнь, смогло регенерировать утерянные ткани и привязать отлетающую душу обратно к телу. Объект «Любомир» мёртв. На этот раз окончательно.
***
Мой рюкзак уже был весь собран, когда ко мне вышла эльфийка, судя по значку, кто-то вроде эксперта по вопросам, связанным с нежитью:
— Мне сообщили, что вы хотели поговорить с нашим объектом?
Мне едва удалось улыбнуться вместо того, чтобы скрипнуть зубами:
— Да, вам верно сообщили. Эм, могу ли я узнать ваше имя, высокородная?..
— Нет, — отрезала она. Впрочем, почти сразу же металл из её голоса пропал, как будто и не бывало: — Господин герой, здесь никто не имеет имён. Особый отдел, как никак.
— А «объект»?
— На то он и объект. Подопытное животное, которого не жалко. Впрочем, я не за нотациями к вам пришла... Курите?
— Нет.
— Тогда разрешите…
Эльфийка достала из внутреннего кармана шитый бисером мешочек. Я благоразумно отвёл взгляд: многим обладателям вредных привычек не нравится, когда кто-то пристально смотрит на них во время их потакания слабостям.
Девушка положила затлевшую ароматическую палочку на стол и уселась, жестом показав мне на рядом стоящий стул:
— Так вот, господин герой, Фэн Жун ведь сообщил вам о том, что «Любомир» просто-напросто не знал, что он нежить?
— Да, так и есть.
— А ведь даже не зная этого, он сумел покалечить одного из самых могущественных героев нашей гильдии. Кстати, тот герой его и приволок к нам после того, как не смог убить привычным методом. А теперь представь, что было бы, если бы наш подопытный прекрасно понимал, кто он есть?
Я молчал. И впрямь, что я мог ответить? Вместо меня тишину расколола эксперт по нежити:
— Я склоняюсь к тому, что Любомир лишился бы разума. Стал бы ничем не лучше неупокоенного. А в следующем со мной согласен и Фэн Жун: воскресший не-герой воспылал бы ненавистью ко всему живому, и движимый этой ненавистью пошёл бы на поводу у некромантов. Не такая уж и мудрёная комбинация, обставить всё так, что ты вернулся к жизни в облике лича только потому, что попал не в то место не в то время, а для того, чтобы «вернуть всё как было» — выполнять задания тех, кто может тебе помочь.
— Так вот о какой мести говорили некроманты…
— Именно, — девушка погасила ароматическую палочку об столешницу и затёрла золу рукавом халата. — Что ж, не буду тебя задерживать. Гильдиям и Советам надо знать об очередной головной боли как можно скорее.
Гоблин молча подал мне пару резиновых накладок на уши (если бы не тихое шипение паровых клапанов, ни за что не догадался, что он конструкт). Как только я их надел, так едва не упал со стула от жутких воплей, вонзившихся в мозг раскалёнными иглами. За толстым стеклом, показывающим происходящее в операционной, казалось, что всё происходящее всего-навсего запись с кинепсихиграфа, но теперь…
Мой голос был полон решимости, когда я начал высказывать Фэн Жуну всё, что думаю об «особом отделе», однако он попросил не возмущаться до конца эксперимента. Ждать пришлось всего пару минут: длинные конечности медицинских конструктов оставили истекающий кровью безногий и безрукий обрубок на операционном столе. К счастью, после десятков тысяч сражений и смертей подобного рода картины не заставляли бунтовать мой желудок, но разум, разум мой не мог принять всего происходящего здесь:
— Объясните, зачем вы показали мне наглядный урок анатомии на живом образце? Это жестоко, в конце концов!
Ни с того ни с сего лежащий под слепящим светом ртутных светильников охнул, заставив меня изумлённо повернуться к окну: после подобного расчленения любой был бы без сознания, если не того хуже. Даже герой.
Фэн Жун заметил моё удивление, но истолковал по-своему:
— Так называемый объект «Любомир» демонстрирует нам все признаки живого существа, включая самосознание и самостоятельность, но на самом деле является нежитью. К нежити же не применимы понятия «гуманность» и «жестокость». Сейчас мы подадим ему корм, после чего его природа станет очевидна.
Металлические руки поднесли ко рту Любомира шланг и просунули его между зубов.
— И чем же вы будете его кормить? Да и разве это поможет? Он ведь при смерти!
— При смерти он уже двадцать минут — мои конструкты отслеживают его физическое и магическое состояние. Поможет: ранее этот способ показал свою эффективность.
Недра машины заурчали: то были поршни, качающие кровь из резервуаров. Любомир попытался мотнуть головой и выплюнуть изо рта загубник, но манипуляторы конструкта зафиксировали ему голову. Мгновение, и кровь хлынула человеку в рот.
Слово электрический разряд ударил в тело подопытного, заставив его выгнуться в спазме и до предела натянуть ремни поперёк торса.
— Конструкты, фиксировать конечности! — приказал Фэн Жун вполголоса. И как магомеханические создания его услышали через толстое, гасящее звуки стекло?
Дымка бордового цвета заклубилась над ранами «Любомира». Я застыл в ступоре, глядя на происходящее широко раскрытыми глазами. Скорость, с которой отрастали конечности того создания, поражала. Вдобавок та ярость, с которой он пытался вырваться из тисков мучителей, заставляла меня малодушно желать ему смерти.
— Ещё пара минут, и объект «Любомир» будет готов к новому эксперименту, — абсолютно лишенным каких-либо эмоций голосом проинформировал меня Фэн Жун. — Останетесь ещё на заход?
— Нет, спасибо. Бр-р… А что вы имели в виду, когда говорили, что «объект» был при смерти двадцать минут?
Глава Корпорации смерил меня изучающим взглядом, словно сомневался в моей разумности:
— Мои слова полностью информативны. Объект «Любомир» перенёс несовместимые с жизнью повреждения нервной, сердечно-сосудистой и костной систем. Всё то время, пока мои конструкты разбирали его тело на детали, он не раз прекращал имитировать процессы, свойственные живому организму. Кроме того, мы отметили два магических всплеска, после которых у объекта «Любомир» появлялись силы на установление вербального контакта… Желает ознакомиться с записями?
— Не против…
— Тогда прошу пройти за мной.
Соседняя комната точь в точь повторяла предыдущую, только окна не было, а так все те же ряды шкафчиков и холодные светильники под потолком. На столе лежал шлем кинепсихиграфа с заполненным кристаллом памяти.
«Неужели у кого-то хватило нервов записывать всё это? Ужас, эти особисты точно чокнутые!» — но мысли подобного толка не помешали мне надеть шлем на голову и уставиться на белую стену. Теперь осталось коснуться кристалла…
***
— Вы не имеете права так со мной поступать!!! Я сын Советника, и он найдёт и вас, и ваших подельников и посадит на колья!
Я будто завис над потолком прямиком над искажённым лицом Любомира. Сложно сказать, сколько раз он до этого умирал, но жажда жизни в его глазах так и бурлила.
Повинуясь воле Фэн Жуна манипуляторы конструктов выдвинули скальпели, держатели и потянулись к испуганно задёргавшемуся человеку.
Дикий вопль ужаса раздался в операционной, выкинув меня из воспоминания…
***
Шлем жжёгся, словно уголь из костра, и мои пальцы едва не покрылись волдырями, когда я сдирал кинепсихиграф с головы.
— Кто же смотрит воспоминания без предохранителя? — спросил меня Фэн Жун, приложил к вискам мокрые холодные тряпочки.
Я попытался прошептать слова извинения, но даже звука не сошло с моих губ.
— Тебе повезло, что твой разум не сгорел.
— Любомир не похож на нежить… — наконец смог выдавить я. Слёзы текли по моим щекам, глупые и невольные. — Он слишком живой для мёртвого…
— Однако объект «Любомир» является нежитью. Но одно верно: он слишком хорошо вжился в роль живого, но не по причине актёрского мастерства, а по причине забывчивости: он забыл, что умер. И рабочая гипотеза в том, что ему помогли в этом.
— Кто? Кто способен на такое?
— Некроманты.
Тишина повисла под потолком секретной лаборатории особого отдела.
— Я... я могу поговорить с ним?
Фэн Жун впервые за весь разговор задержался с ответом. Я даже перестал надеяться, что услышу его вердикт, как вдруг он сказал:
— Это невозможно.
— Почему?
— Объект «Любомир» не выдержал следующего этапа. При одновременном изъятии сердечной мышцы и мозга даже наших магических накопителей не хватило для того, чтобы заклинание, поддерживающее его псевдожизнь, смогло регенерировать утерянные ткани и привязать отлетающую душу обратно к телу. Объект «Любомир» мёртв. На этот раз окончательно.
***
Мой рюкзак уже был весь собран, когда ко мне вышла эльфийка, судя по значку, кто-то вроде эксперта по вопросам, связанным с нежитью:
— Мне сообщили, что вы хотели поговорить с нашим объектом?
Мне едва удалось улыбнуться вместо того, чтобы скрипнуть зубами:
— Да, вам верно сообщили. Эм, могу ли я узнать ваше имя, высокородная?..
— Нет, — отрезала она. Впрочем, почти сразу же металл из её голоса пропал, как будто и не бывало: — Господин герой, здесь никто не имеет имён. Особый отдел, как никак.
— А «объект»?
— На то он и объект. Подопытное животное, которого не жалко. Впрочем, я не за нотациями к вам пришла... Курите?
— Нет.
— Тогда разрешите…
Эльфийка достала из внутреннего кармана шитый бисером мешочек. Я благоразумно отвёл взгляд: многим обладателям вредных привычек не нравится, когда кто-то пристально смотрит на них во время их потакания слабостям.
Девушка положила затлевшую ароматическую палочку на стол и уселась, жестом показав мне на рядом стоящий стул:
— Так вот, господин герой, Фэн Жун ведь сообщил вам о том, что «Любомир» просто-напросто не знал, что он нежить?
— Да, так и есть.
— А ведь даже не зная этого, он сумел покалечить одного из самых могущественных героев нашей гильдии. Кстати, тот герой его и приволок к нам после того, как не смог убить привычным методом. А теперь представь, что было бы, если бы наш подопытный прекрасно понимал, кто он есть?
Я молчал. И впрямь, что я мог ответить? Вместо меня тишину расколола эксперт по нежити:
— Я склоняюсь к тому, что Любомир лишился бы разума. Стал бы ничем не лучше неупокоенного. А в следующем со мной согласен и Фэн Жун: воскресший не-герой воспылал бы ненавистью ко всему живому, и движимый этой ненавистью пошёл бы на поводу у некромантов. Не такая уж и мудрёная комбинация, обставить всё так, что ты вернулся к жизни в облике лича только потому, что попал не в то место не в то время, а для того, чтобы «вернуть всё как было» — выполнять задания тех, кто может тебе помочь.
— Так вот о какой мести говорили некроманты…
— Именно, — девушка погасила ароматическую палочку об столешницу и затёрла золу рукавом халата. — Что ж, не буду тебя задерживать. Гильдиям и Советам надо знать об очередной головной боли как можно скорее.