Глава 1.
Эбхард Чернобрадый сегодня был особенно озабочен. Алексиус сразу заметил эту особую серость на его лице. Оно и обычно-то было отнюдь не розовым, и кто-то со стороны, какой-нибудь человек, возможно, и не заметил бы этой перемены. Но Алексиус уже порядком знал Эбхарда - и по его работе в совете на благо Гориндора, о которой знал весь город, и по другим делам, менее публичным, в которых он, в меру своих скромных сил, помогал мастеру.
- Дело есть, - пробурчал Эбхард. К этому Алексиус тоже привык - мастер не любил рассусоливать и всегда переходил сразу к делу. Однако, что-то в поведении мастера на этот раз было не так. Что-то странное, незнакомое.
- Ты уже видел, что творится за городом? - спросил Эбхард.
- Да уж, - кивнул Алексиус. Такого потопа он не видел никогда, да и батя ни о чём подобном не рассказывал.
- В общем, давеча Arngunn направила пару парней на подмогу нашей группе. Они там, в шахтах горы Карн должны были пробиться к хорошей жиле. Сегодня должен был от них гонец прийти с вестями, а вместо него - вона что, - Эбхард почесал затылок.
- Да уж, - снова кивнул Алексиус. Он никогда не был многословен, и мастер в нём это ценил.
- Ты сходи, проведай чего там да как. Выход из шахты довольно высоко, но мало ли, как бы не затопило их там.
- Ясно, сделаем, - согласился Алексиус, - а куда идти-то? Шахта где?
- Ну, гора Карн, ты не знаешь что ли? Два дня пути на восток от Новогоднего. Возьми у Вонючки Крагга провизии на неделю. Я его уже предупредил.
- Ясно. Тогда я пошёл, - Алексиус благодарно кивнул (сегодня мастер был особенно щедр на провиант) и вышел из комнаты.
Через десять минут он уже подходил к стенам города. Героям не пристало долго собираться - они все, и люди, и даже эльфы следуют старой дварфовской поговорке “всё своё ношу с собой”. Поэтому единственной его остановкой на пути от мастера Эбхарда был трактир Вонючки Крагга, где он забрал провиант.
Вонючка Крагг был тот ещё орк. Как и гласило его прозвище, воняло от него за версту. Да и на язык он был остёр. Но в самом трактире его было на удивление чисто и культурно. Скорее всего, это было делом рук трёх половых девок, дневавших и ночевавших в трактире, хотя от орка можно было ожидать и каких-нибудь трюков “от матушки природы”. Тем не менее, трактир его пользовался определённой популярностью и кушанья там подавали добрые, поэтому и провианту от Крагга Алексиус был рад.
Сегодняшнее особенное великодушие мастера Эбхарда и его явная озабоченность не давали герою покоя. Что-то не так с этой шахтой, что-то мастер недоговорил. Всё-таки есть минусы в так любимой дварфами немногословности. Ведь мог Эбхард и поподробнее рассказать, что может ждать Алексиуса в горах. Ведь приходили какие-то гонцы раньше, рассказывали что там да как, об успехах вот наверняка же рассказывали… Но мастер ничего не рассказал, а Алексиус не спросил. Не в дварфовских это привычках болтологией заниматься. Надо дело делать! Ну вот он, Алексиус, и нашёл себе дело на ближайшую неделю как пить дать…
С этими думами он подошёл к воротам. Вокруг была слякоть. Народ сновал туда и сюда, в город тянулись караваны крестьян, чьи наделы были подтоплены наводнением. Они ехали на телегах доверху гружёных разным домашним скарбом хмурые и озабоченные, вероятно, уже подсчитывающие убытки. Уж гоблины-то точно уже все убытки подсчитали, и свои, и чужие, подумалось Алексиусу. Дорога, выводящая из города на тракт, уже через пару сотен саженей выглядела просто потрясающе... Потрясающе для того, кто любил воду, ибо вся земля кроме узкой полоски дороги и края обочины была покрыта водой, а Алексиус воду не любил. Он лишь смачно сплюнул, поправил котомку и направился к тракту, время от времени наталкиваясь на спешащих навстречу крестьян.
Глава 2.
Он уже третий час, медленно, но уверенно, продвигался к Новогоднему, периодически отбиваясь от мелких монстров, которых из-за наводнения стало на дороге гораздо больше обычного. К счастью это была всё мелочь, с такой он и в детстве управиться мог. Однообразие дороги навевало воспоминания о детстве, проведённом в Дворфунгарде. Стычки стенка на стенку с ребятами с Конюшенной улицы, работа у отца в мастерской, редкие праздники. Не было вроде бы в его детстве ничего такого, о чём можно было бы скучать или рассказывать корешам в трактире, однако он всё равно испытывал к тем временам чувство лёгкой ностальгии.
Дорога петляла среди холмов, иногда взбираясь чуть выше, и тогда идти становилось значительно легче, да и воздух свежел. Но иногда она снова спускалась в низины, сейчас сильно затопленные, и тогда идти становилось совсем тяжко. Дорога становилась скользкая, а от окрестных лугов тянуло болотной сыростью. Ему под ногу попался довольно крупный камень. Он пнул его, и камень, звонко грохоча, покатился по дороге в сторону обочины. “Подозрительно тихо, не нравится мне это… Так и есть, бандит!” Всё произошло в мгновение ока. Из-за раскидистого дуба, стоявшего недалеко от обочины, выскочил здоровенный детина, про таких ещё говорят “косая сажень в плечах”. Другой бы на его месте запаниковал, но Алексиус за время своих странствий уже успел привыкнуть к таким поворотам судьбы. Его даже перестала удивлять эта немая сосредоточенность, с которой местные бандиты бросались в бой. Когда-то в детстве сосед-гном прочитал ему книжку про каких-то не то диких бандитов на западе, не то бандитов на диком западе, сейчас уже не вспомнить. Единственное, что вспоминал из той скучной книжонки Алексиус, это то, что, грабя на большой дороге, те бандиты всегда выкрикивали “кошелёк или жизнь!” Это было смешно, конечно, ведь по встречному путнику намётанный глаз, а у бандитов он просто обязан быть намётанным, иначе не проживёшь, намётанный глаз легко определит, какой выбор сделает тот или иной путник. Но всё равно, предлагать выбор в такой ситуации Алексиусу казалось честнее. А тут не пойми что: выскочил и сразу в бой. Ни здрасьти, ни как пройти в библиотеку…
- Да. Бескультурные нынче бандиты пошли, - посетовал Алексиус, вытирая свой костяной нож об остатки штанов противника, - и нищие, судя по отсутствию добычи. Он сплюнул, проверил свой основательно разбитый уже в боях щит и видавшую виды шкуру шакала и продолжил путь в сторону Новогоднего.
Дорога шла на север и это чувсвовалось. Там, в Новогоднем, должно быть ещё холоднее. Нужно было, наверное, прикупить в Гориндоре чего-нить потеплее, но что уж теперь об этом думать. “Хранитель, ты как там? Не уснул? Может поможешь быстрее добраться до Новогоднего? Или как всегда энергии нет? - подумал Алексиус. - ну, на нет и суда нет, тогда пробежимся для сугреву”.
Дорога опять пошла под уклон, и он решил пробежаться. Это помогало согреться, да и время в пути сокращало. А время шло к вечеру. Внезапно он вспомнил, что не обедал. Ну то есть как вспомнил. Не то, чтобы он действительно сам вспомнил, скорее его желудок напомнил ему недовольным ворчанием, что с самого утра, с выхода из Гориндора, он ничего не ел. Он увидел неподалёку на обочине крупный валун и решил сделать небольшой привал.
Несмотря на разбушевавшуюся вокруг водную стихию, в остальном пейзаж выглядел относительно мирно. Создавалось ощущение, что вода эта - нечто неестественное, её не должно было здесь быть. Он видал на своём веку и наводнения и селевые потоки в горах и даже лавины. И всегда, когда это происходило, вся природа менялась под стать происходящему бедствию. Сейчас же такого не было. Как будто кто-то просто вылил всю эту гору воды на ничего не подозревавший мир.
После привала путь стал казаться не таким скучным, как раньше. Конечно, разнообразие вносили головастики, одичавшие светлячки и другие представители местной фауны, так и норовившие оттяпать от него кусок. Но к таким напастям он уже давно привык и они не могли испортить значительно улучшившееся от обеда настроение.
- Усиленный марш-бросок к Новогоднему, а там и до горы Карн уже рукой подать, - подумал Алексиус и ускорил шаг.
Настроение его настолько улучшилось, что он даже стал насвистывать какую-то старую дварфовскую мелодию. Он, конечно, не помнил всех куплетов, которыми она обросла за пару сотен лет своего существования, да и не особенно стремился запоминать. В песне пелось что-то про мраморные своды, стены, покрытые изумрудами и рубинами, про доблесть в битвах и силу дружбы. Так с песней, уничтожая по пути врагов и собирая добычу шёл он по тракту. "А воздух-то какой!" - он вдохнул полной грудью и тут же чихнул. "Эх, проклятая аллергия!"
Уже начинало темнеть. Новогодний должен был уже скоро показаться из-за одного из поворотов дороги. Алексиус редко заходил в своих странствиях так далеко на север и не очень хорошо ориентировался на местности. Однако время он всегда оценивал хорошо и знал, что затемно должен быть в Новогоднем. Особенно важно было это теперь, когда из-за потопа найти нормальное место для ночлега было практически невозможно.
“Сражаться со светлячками в сумерках? Да это просто детские игры какие-то! Прямо нечестно”, - думал Алексиус пряча звёздный венок в котомку. Ему-то он уже без надобности, получше снаряжение есть, а в городе, глядишь, монету другую можно и выторговать.
Новогодний в этот холодный месяц выглядел празднично. Городу, выросшему из праздничного лагеря, несложно выглядеть нарядно, но Алексиусу нравились все эти сверкающие шары, иллюминация на улицах, и блестящие нити, свисающие с потолка в трактире, и румянец на щеках половой девки, которая сидела у него на коленях и игриво хихикала, и даже пена в кружке казалась ему хлопьями новогоднего снега. Он хотел было поиграть в снежки вон с тем весёлым парнем-орком за соседним столиком, но руки уже не слушались его. Хорошо, что он уже заплатил за койку в этой таверне, а то что-то разморило...
Глава 3.
Утром Алексиус проснулся довольно рано. Он сызмальства научился спать крепко и быстро и высыпался буквально за считанные часы. В мастерской у отца всегда было много работы, он был довольно известным мастером, а Алексиус был единственным ребёнком. Да и повзрослев у него не было возможности познакомиться с ленью и долгим сном, сначала работа шахтёром у Грымза, потом вот эти геройские подвиги - всегда работы было больше, чем времени в сутках.
Вчерашняя небольшая попойка, казалось, не оставила и следа в самочувствии Алексиуса. Если ему не изменяла память, пил он только лёгкий мёд, хотя уж его-то он выпил будь здоров, если судить по существенно похудевшей мошне. В такие моменты он частенько вспоминал того странного учёного гоблина, которого он как-то видел, вещавшим на “площади трёх фонарей” в Моргоре. Как бишь его звали? Не то Гоголь, не то Гегель. “Количество, - говорил он, - всегда переходит в качество! Это Диарея!” Или не диарея? Может, диаретика? Да какая, к лешему, разница!? Не прав этот Гогель, ой, не прав! Сколько пива в кружку не лей, вином оно не станет, это я как раз вчерась проверял в очередной раз.
С такими мыслями Алексиус собрал свои пожитки и направился в сторону ворот. Голова всё-таки немного гудела после вчерашнего, поэтому хорошо сбыть добытые вчера трофеи у него не вышло. Но и того, что он получил, хватило, чтобы прикупить тёплое одеяло, подбитый мехом плащ и утеплённые сапоги. Собираясь в горы нельзя знать наверняка в каком месте придётся заночевать, поэтому тёплые вещи наверняка не будут лишними.
Он вышел за ворота и отправился на северо-восток, куда указал ему мастер Эбхард. Если на подступах к Новогоднему дорога была не ахти, то тут её не было вовсе, да ещё и идти приходилось всё время в гору. Здесь Алексиус снова обратил внимание на бедствие, обрушившееся на Пандору. Это было удивительно, вокруг были горы, а вода, казалось, этого не замечала. Бурные потоки её текли во всех направлениях по долинам и у подножия гор, вытекали из ущелий и падали оглушительными водопадами прямо с горных седловин.
Неожиданно, перед Алексиусом появляются одичавшие светлячки, заставляя его подпрыгнуть от испуга! “Никому не дозволено безнаказанно меня пугать!” — вопит Алексиус и отчаянно бросается в бой. Можно было бы написать, что схватка была жаркой, но это было бы неправдой. Во-первых суровый северный климат и погода, с самого утра зло щипавшая за кончик носа, позволяли о жаре лишь мечтать, а во-вторых наш герой, который буквально в два счёта разделался со светлячками и даже вспотеть не успел. Не прошло и двух минут как он провёл шквал сокрушительных атак, убивая одичавших светлячков. «Победа есть, а добычи нет…» - хмыкнул недовольно Алексиус, отряхнул с одежды остатки насекомых и двинулся дальше.
Приближался вечер, в небе уже начали загораться первые звёзды. Выйдя на очередной перевал Алексиус встретил торговый караван. Орк торговец рассказал Алексиусу, что вода разлилась на многие вёрсты пути, что в нескольких часах ходьбы на восток есть небольшой хутор, а также что гора Карн, которую он ищет, расположена в дне пути на север. Всё это Алексиус выведал у Орка между делом, пытаясь спихнуть своё барахло. Когда торг был завершён и торговец отправился со своим караваном дальше, Алексиус задумался о дальнейших действиях. Гора была на севере, но идти до неё было ещё далеко. Не меньше суток, если верить торговцу. В то же время на востоке, по словам всё того же караванщика, был хутор, где, наверное, можно было переночевать. Ночевать под открытым небом ему не хотелось, хоть он и запасся предусмотрительно тёплыми вещами. Тем не менее, после пары минут раздумий, Алексиус всё же решился продолжать свой путь на север. Решающей стала мысль, что мастер Эбхард, поручивший ему это дело, был очень озабочен, а значит дело было серьёзное и мешкать не следовало.
Ночь застигла его уже в пещере. Если бы не заполонившая всё вода, он шёл бы по долине напрямик и тогда, скорее всего, пришлось бы ночевать на открытом всем ветрам месте. Из-за воды ему пришлось пробираться по подножию гор и тут он и обнаружил небольшую пещеру. Судя по разбросанным там и сям костям, до него здесь обитал какой-то хищник, но кости все были старые, свежих следов не наблюдалось, и Алексиус решил, что ночёвка здесь должна быть вполне безопасной. Он принял свои обычные в таких ситуациях меры предосторожности против незваных гостей, развёл огонь, перекусил орочьими кукурузными лепёшками и лёг спать.
Ночь выдалась неспокойная. То и дело в пещеру норовила пробраться разная живность. К счастью, ничего крупнее волка в эту ночь ему убить не пришлось, хотя и полноценным отдыхом это назвать было нельзя. Зарю он встретил уже на ногах. Вода не спадала, а даже наоборот прибывала. Это, наверное, и было причиной ночного беспокойства - открытой суши среди гор из-за прибывающей воды оставалось не так много. Обилие враждебно настроенной живности заставило Алексиуса ускорить шаг и подняться повыше, чтобы терять как можно меньше времени в дороге. Сосредоточенно шагая на север он, тем не менее, заметил, что идёт против течения. То есть источник воды, если он вообще был этот источник, находился где-то на севере.
Чувствуя боль в пояснице и сбитые в кровь мозоли на ногах, Алексиус заставляет себя прервать путешествие и отдохнуть. Для отдыха он выбрал северный склон одной из местных гор. С этого склона открывался вид на гору Карн. Она возвышалась впереди красивым ровным конусом, испещрённым трещинами и украшенным сверкающей шапкой снега. “Ну вот, уже совсем немного осталось”, - подумал Алексиус, дожёвывая орочью лепёшку. Он перемотал портянки, перетряхнул содержимое котомки, выбросив самые дешёвые и тяжёлые трофеи, и направился к склону, на котором, как ему показалось, он заметил лёгкую струйку дыма.
Глава 4.
Его наблюдательность его не подвела. То, что он приметил тогда на склоне, действительно было дымом от костра. Ещё издали он заметил пару палаток и, кажется, даже почувствовал аромат, исходящий от котелка. Его приятные мечты об уютных посиделках перед костром были грубо прерваны донёсшимися криками и руганью. Это не было звуками битвы, скорее похоже на какую-то перебранку, однако, Алексиус всё равно поспешил к лагерю, чтобы узнать, что происходит.
В лагере царил кавардак. Та пара палаток, которые увидел Алексиус ещё издали, были единственным уцелевшим имуществом обитавших в лагере рабочих. Две другие палатки, верстак для починки инструментов, сами инструменты - всё было опрокинуто и разбросано по лагерю. Над еле тлеющими останками костра сиротливо висел котелок с давно выкипевшим варевом.
Рабочих найти оказалось нетрудно - они слаженно работали по колено в воде метрах в двадцати от лагеря. От них вверх в гору уходила едва видимая под водой траншея - собственно её и рыли рабочие.
- Чего уставился? Давай помогай! - закричал один из них, заметив Алексиуса.
- Чего случилось-то? - спросил Алексиус, схватив валявшуюся рядом кирку и присоединившись к троим рабочим.
- Надоть, - в перерывах между ударами выдавил второй рабочий, здоровый по меркам дварфов детина с роскошной бородой, завитой в косички, - воду отвести. Там в шахте… двое наших остались.
Алексиус уже давно не держал в руках рабочего инструмента, но опыт, полученный им в детстве и юности, быстро вспомнился, и работа закипела. Двое рабочих, Друин и Нарег, к которым присоединился Алексиус рыли траншею, чтобы направить поток воды, шедший прямо с горы, в сторону от лагеря. Двое других рабочих сооружали плотину и рыли вспомогательные траншеи, чтобы отвести воду от штрека, в котором застряли их товарищи. Об этом Алексиус узнал из сообщений которые приносил старик Бранд, сновавший между группами рабочих, охая, подгоняя и передавая вести от одной группы к другой. Алексиус вспомнил этого старика. Это именно он однажды в Нортине уговаривал Алексиуса отправиться с ним на поиски какого-то затерянного города. Старик тогда показался ему немного не в себе, да и задача казалась довольно опасной. Кроме того Бранд не хотел собирать большую команду, что тоже повышало ставки. Алексиус запросил у старика приличный задаток. Денег у старика не оказалось, и на этом разговор тогдашний их оказался исчерпан. Что делал Бранд здесь определить по бессвязным репликам старика было невозможно, да и времени на это особо не было.
Работа спорилась и вскоре рабочим удалось вывести траншею в нужном направлении, так что поток воды направился в ущелье с северной стороны от лагеря. Оставив Друина углублять траншею, Алексиус с Нарегом поднялись вверх по склону ко входу в шахту, где их уже ждал старик Бранд с двумя другими рабочими: Каримом и Свердом.
- Ну, что тут у вас, - спросил Нарег.
- Мы перекрыли штрек, - произнёс Сверд, тяжело дыша, - вода туда больше не пойдёт. Теперь бы воду откачать, да ребят вызволить…
- Чем откачивать-на? У нас всё смыло-на! - встрял в разговор Карим.
Между ними и Нарегом возникла перепалка, в ходе которой они вспомнили родственников друг-друга до третьего колена, но способа откачки воды так и не нашли. Алексиус не встревал в их спор, задумавшись о странном безмолвии, если не считать споривших, царившем вокруг. За всё время, что он находился в лагере, его не потревожил ни один одичавший светлячок, ни одна саламандра или кто покрупнее. Местность вокруг, казалась пустынной. Только деревья шелестели листвой под дуновением порывистого северного ветра. И тут его осенило.
- Топор где? - прервал он спорщиков.
- Там, у верстака поищи, вроде должен быть, - указал Нарег.
Алексиус спустился в лагерь, подхватил топор у верстака и отправился к дереву, которое он заметил, осматривая окрестности. Это был кнёт, старый добрый кнёт. Удивительно, что он рос здесь, Алексиус всегда думал, что для кнёта здесь слишком холодно. Однако кнёт, с его длинными изумрудными иголками, похоже об этом не знал и рос преспокойно на склоне, среди других деревьев.
Алексиус с детства знал, что у кнёта очень плотная, но в то же время податливая древесина. Он часто мастерил из него сам себе игрушки, а отец делал в мастерской множество разных полезных приспособлений для себя и на продажу. Одно из таких приспособлений и вспомнил сейчас Алексиус. Когда-то давно, когда они жили в Гастионе, их подвал всё время топило. Видимо где-то поблизости залегал пласт грунтовых вод. Вода сочилась прямо из стен подвала. Они пытались делать перегородки, но всё тщетно - слишком уж низко стоял их дом. И отец каждую осень откачивал из подпола воду, накопившуюся там за лето. Для этого он соорудил из кнёта хитрое приспособление, с двумя большими колёсами и жёлобом из коры, приводимое в действие системой блоков и канатов. Само приспособление он опускал на дно подвала, а сам крутил колесо с ручками, которое передавало вращение на колёса в устройстве. Устройство черпало воду и выливало её в жёлоб. Из жёлоба вода выливалась в плавающий по соседству таз. Конечно, воды в подвале было гораздо меньше, чем сейчас в шахте, но Алексиус решил увеличить размеры устройства, рассчитывая, что прочности дерева хватит, чтобы выдержать увеличившийся вес. Он взобрался на кнёт и срубил нижнюю толстую ветку. Этой ветки, размером с доброе дерево, должно было хватить по его расчётам. Когда рабочие увидели, что он задумал делать что-то из кнёта, они принялись ему помогать, попутно выспрашивая непонятные им подробности строения насоса. Кроме самого насоса они соорудили из материалов и инструментов, которые не смыло натиском воды, большую лохань и три больших черпалки, чтобы не стоять без дела, пока насос будет откачивать воду.
Задумка Алексиуса удалась. Увеличенный в несколько раз насос справлялся со своей задачей - черпал воду из залитого штрека и выгонял её по жёлобу в лохань. Алексиус крутил колесо, а Нарег, Карим и Сверд то черпали воду в лохань деревянными черпалками, то таскали наполненную лохань наружу из шахты. Вскоре к ним присоединился и Друин, который, увидев чем заняты подельники, сбегал в лагерь и тоже соорудил себе что-то вроде лопаты. Старик Бранд то хвалил Алексиуса за находчивость, то причитал о судьбе запертых в штольне рабочих, то бормотал что-то несвязное о “великом бедствии постигшем народ Карнгарда”.
Наконец, ближе к утру следующего дня, когда они все уже буквально падали от усталости, они смогли откачать воду до того уровня, когда можно было безопасно открыть штрек. Сами они уже были без сил, но расслышавшие шум заблокированные в штреке рабочие сами начали разбирать завал штрека, который спас их от затопления. К утру к четверым рабочим, которых Алексиус уже знал, присоединились уставшие, но счастливые Горкин и Доркин - братья дварфы из Гориндора. Когда они собрались все вместе, вышли из шахты в лагерь и присели передохнуть, история произошедшего здесь начала проясняться.
Глава 5.
Как ни странно, факты, изложенные мастером Эбхардом, оказались правдой. Алексиус был уже готов поверить в то, что Эбхард обманул его тогда в Гориндоре, и это были вовсе не шахтёры, но нет. Нарег, старший в их группе, рассказал, что Эбхард действительно отправил их в эту заброшенную давным давно шахту с целью выяснить, что добывали в ней много лет назад, и нельзя ли восстановить добычу, если это было что-то ценное. Они прибыли на место, обустроили лагерь у выхода штольни на поверхность и принялись за работу. Работа шла споро, они продвигались вглубь штольни, проверяя то один, то другой штрек на наличие руды и ремонтируя по дороге прохудившиеся перекрытия и несущие опоры. Несколько заваленных штреков они пропустили, благоразумно решив вернуться к ним позже, когда изучат то, что ещё не обрушилось. И тут в их лагерь откуда ни возьмись пришёл Бранд. Сам факт, что он в одиночку и невредимым забрался так далеко от ближайшего города, уже привлекал к себе внимание, но ещё больше рабочих поразило то состояние эйфории в которое пришёл Бранд, когда увидел их в лагере у входа в штольню. Они пытались его разговорить и выведать, зачем он сюда пришёл, но он всё бормотал что-то о “проклятии Карнгарда” и что он “нашёл помощников”.
После того, как старик немного отошёл от проделанного пути и от возбуждения от встречи, он стал говорить более связно и поведал рабочим, что уже не раз просил мастера Эбхарда, выделить ему от городского совета помощника, чтобы отправиться на поиски затерянного города Карнгарда, но тот всё время от него отмахивался. И вот, когда он в очередной раз просил о помощи какого-то бандитского вида орка у входа в таверну, Эбхард, услышав, что речь идёт о горе Карн, отозвал Бранда в сторону и сообщил, что он отправил группу шахтёров к горе и, если они быстро выполнят его задание, то, возможно, смогут помочь и старому Бранду.
- Город исчез две сотни лет назад. Легенды гласят, что он был наказан за жадность. Клан Карнгарда слишком много брал у Земли, слишком далеко углубился в её чрево, - прервал рассказ Нарега старик Бранд, - мы должны найти его и остановить наводнение!
- Так, вот отсюда поподробнее, - встрепенулся Алексиус, - что ты знаешь о наводнении, как оно связано с этим твоим Карнгардом?
- Не знаю насчёт Карнгарда, но с этой шахтой оно точно связано, - пробурчал Сверд.
- Да уж, такого мы не ожидали, - согласился Нарег и продолжил свой рассказ. Старик Бранд не возражал, он снова убежал, что-то бормоча, по направлению ко входу в штольню. Алексиусу ничего не оставалось, как продолжать слушать.
В тот же день, когда к ним пришёл старик Бранд, они обнаружили в одном из дальних штреков хороший выход адамантия. Утром они отправили Карина с новостью и образцами породы к Эбхарду в Гориндор, а сами продолжили углубляться в штольню, проверяя соседние штреки на наличие адамантия.
Несколько дней они усиленно работали, повалили уже две хороших лиственницы на распорки, а старик просто сидел, наблюдал за работой и бормотал что-то себе в бороду, изредка бегая по шахте и ощупывая стены. Они уже почти перестали обращать на него внимание, но на следующий день после возвращения Карина, когда они добрались до конца одного необычно широкого штрека, старик вдруг всполошился и начал упрашивать их не переходить в другой штрек, а “поработать немного здесь”. Они поначалу порекомендовали старику возвращаться по добру по здорову в Новогодний, но когда он вытащил из ниоткуда пригоршню монет и выдал каждому из них по два гоблинских золотых гульдена, они смягчились. Старик указал им на место в стене, которое, действительно выглядело не совсем так же, как соседние стены. После пары ударов киркой выяснилось, что это тщательно замаскированный заваленный проход. Дварфы, сами заинтригованные таким открытием, начали разбирать завал, Сверд, отвозил тачку с породой на поверхность, а братья Горкин и Доркин отправились ко входу в предыдущий осмотренный ими штрек, чтобы взять брёвна на распорки и опоры новообразовавшегося прохода.
И тут случилось непредвиденное. После очередного удара киркой Сверда земля заходила у Дварфов под ногами, а из отверстия, проделанного киркой, забил фонтан воды. Грунтовые воды так себя не ведут, но шахтёры быстро сориентировались в ситуации. Сверд схватил старика Бранда, усадил его в тачку и вместе с другими шахтёрами побежал из штрека.
- Ясен пень, там вода была, - вставил Сверд, - надо было переждать.
- Да, мы думали, что вода выйдет из штрека и можно будет дальше что-то решать, - продолжил Нарег, но за нашими спинами буквально разверзлось подземное море - вода хлынула с такой силой, что мы не успели добежать до выхода из штольни - нас подхватило потоком и пронесло метров сто, пока мы не зацепились за деревья. Лагерь, сам видишь, практически смыло. А труднее всего пришлось Горкину и Доркину - они были в боковом штреке, когда воду прорвало. Потоком смыло балку в штольне, видать плохо зафиксировали, а потом ещё эта тряска от прорыва воды - в общем, обрушился свод штрека, они оказались заперты. Ну мы-то люди бывалые, значем чего да как, а тут ещё и ты подоспел вовремя. Ты сам-то какими судьбами тут?
Алексиус вкратце описал рабочим свою миссию. Рабочие одобрительно закивали: “умён Эбхард, на ход вперёд думает”.
- Чего делать-то дальше будем? - спросил Сверд.
- По мне так все живы-здоровы - можно и по домам, - раздался голос Друина, а братья Горкин и Доркин одобрительно хмыкнули.
- Нельзя на так просто уходить, - возразил Нарег, - мы эту кашу с потопом заварили - нам и расхлёбывать.
- Да. Воду нужно остановить, - согласился Алексиус, - только как? Я так понимаю, нырять придётся. Нырять кто-нить умеет? - спросил он и оглядел собравшихся. Горкин и Доркин подняли руки: “Мы могём!”
- Тогда давайте сделаем так… - Он рассказал рабочим свой план и после пары уточнений план был одобрен. Они перекусили орочьими лепёшками из котомки Алексиуса, т.к. весь провиант лагеря был смыт волной, и принялись за дело. Они собрали все остатки верёвок, что смогли найти, распоторошили палатки, взяли инструмент и вошли в штольню. Если на выходе вода не доходила и до колен, то проход штольни очень скоро оказался целиком под водой. В этом месте они остановились. Сверд и Друин, взявшись за кирку и лопату, стали рыть дополнительные траншеи для отвода воды, Карим помогал им оттаскивать грунт, а Алексиус с Нарегом остались на месте ждать Горкина и Доркина, которые по очереди, обмотавшись верёвками, занырнули в проход.
Они пробирались постепенно, вырубая в потолке штольни купола для дыхания. Подобравшись к месту прорыва воды, они разделились: Доркин отправился вниз по штольне, а Горкин - в проём, из которого хлынула вода. Чем дальше они продвигались, тем дольше приходилось ждать от них вестей, поэтому Алексиус не утерпел и сам нырнул в штольню. Плавать он не любил, хотя и умел. Тем не менее, держась за верёвки, проложенные Доркином и Горкином от купола к куполу, он вскоре доплыл до развилки, на которой пути Доркина и Горкина разошлись. Когда он увидел кто плывёт за ним, он чуть не захлебнулся от удивления и смеха. В пяти метрах от него судорожно дёргал ногами старик Бранд. Он раздобыл где-то листок гигантского лопуха, редкого в этих северных краях, и, используя его вместо переносного купола, медленно но верно пробирался в его сторону. Алексиус оценил находчивость старика и решил дождаться, когда тот доберётся до того купола, где был Алексиус. Не теряя времени даром он стал углублять купол рукояткой ножа, который он всегда носил с собой.
Когда старику оставалось всего пару рывков до Алексиуса из затопленного штрека показалась голова Горкина - он возбуждённо махал руками, а глаза его были широко раскрыты. Алексиус не стал дожидаться Бранда и поплыл за Горкином, который уже скрылся обратно в штреке.
Дыхания в этот раз ему едва хватило. Он вынырнул, судорожно вдохнул и поднял руку, чтобы оценить размеры купола, но рука не встретила никакой преграды.
- Эгегей! - весело воскликнул Горкин.
- Гей, гей, гей, - затараторило эхо, многократно отражаясь в невидимых далёких сводах пещеры.
- Вот как, значит, - пробормотал Алексиус, часто моргая глазами, пытаясь приспособиться к кромешной мгле, чтобы хоть что-то разглядеть. Он начал наощупь пробираться вдоль стены в надежде нащупать дно. В конце концов это ему удалось, и он выполз на берег, где уже сидел Горкин. Горкин шумно сопел, впрочем как Алексиус, который всё никак не мог отдышаться после последнего, самого длинного заплыва. Глаза начали привыкать к темноте и сквозь мглу начали проступать отдельные контуры.
Первое, что понял Алексиус, это то, что пещера явно рукотворная. Изгибы стен, колонны, очертания которых он уловил во мраке, были слишком ровными, чтобы быть естественными. На стене, вдоль которой он пробирался, ища опору под ногами, он заметил какие-то надписи. Когда он ощупывал её впервые, он не понял, что эти неровности под рукой - руны, но сейчас он уже мог разглядеть правильный узор надписей.
- Это он! Я нашёл его! - заорал Бранд, едва показавшись из-под воды, - Это я! Я нашёл его!
- Ты нашёл его, старик, да, ты нашёл, а теперь расскажи нам, как остановить воду, откуда она здесь? - начал увещевать старика Алексиус. Дипломатия никогда ему не удавалась, но в этот раз, старик похоже был не прочь поболтать.
- Вода должна идти из центральной шахты. В легенде говорится, что клан Карнгарда слишком далеко углубился в лоно матери Земли, и за это был наказан. Конечно же это была вода! Чем ещё Земля может наказать расшалившихся детей?
- Тут мы вдвоём не справимся, Горкин, а? - он обернулся, обращаясь к Горкину, но тот не отвечал а лишь молча смотрел вверх. Алексиус поднял глаза и тоже остолбенел. Весь свод пещеры, пока хватало освоившегося в темноте взгляда, был усыпан каменной мозаикой и надписями. Тут были почти все знакомые Алексиусу легенды Дварфон и множество, которых он не знал. Они стояли так несколько минут молча, разглядывая потолок, но потом Алексиус всё же вспомнил о деле.
- Горкин, оставайся тут. Приглядывай за стариком. Я отправлю к тебе остальных, надо найти способ остановить воду, а то вся Пандора под воду уйдёт.
- Хорошо, буду ждать, - отозвался Горкин. В этот момент из воды показалась ещё одна голова. На этот раз это был Доркин.
- Штольня уходит очень глубоко, - рассказал он, немного отдышавшись, - конца не видать, а что у вас тут?
- Похоже тот самый Карнгард, о котором нам старик все уши прожужжал, - ответил Алексиус.
- Да, да! Это он, безусловно он! Я нашёл его! - заволновался старик.
- Нашёл, нашёл, молодец, - успокоил его Алексиус, - давай-ка, покажи ребятам, где по-твоему должна быть центральная шахта.
Он кивнул братьям, а сам, нырнул и отправился в обратный путь. Когда он вынырнул у Нарега, тот уже начал беспокоиться. И не мудрено - ни его, ни братьев не было уже очень долго. Когда он вынырнул, Нарег облегчённо воскликнул, а из темноты коридора сразу прибежали Сверд, Друин и Карин. Алексиус рассказал им об открытии и попросил Карина и Сверда сбегать наверх за инструментами. Когда они вернулись, они завернули всё, что можно в холстину палаток и организовали перетаскивание груза в открытую пещеру. Это была тяжёлая работа - интервалы для ныряния не были рассчитаны на медленное перемещение с грузом, поэтому для того, чтобы перетащить груз от одного купола к другому приходилось делать несколько заплывов. Правда, они быстро сообразили устроить эстафету и дело пошло немного быстрее.
Через пару часов все уже были в сборе на пятачке пещеры. Теперь, после того как старик зажёг какой-то странный гномий ящик, светивший хоть и не ярким, но зато ровным светом, который он достал из закромов своей видавшей виды робы, пещера предстала перед ними во всей красе. Это была площадь древнего города Дварфов. Хоть она и была по самые крыши домов залита водой, дварфы, как никто другой, могли оценить величественность древней архитектуры. Это сейчас дварфы экономили силы и предпочитали высекать свои жилища в стенах естественных пещер, а раньше, предки дварфов вырезали из породы в скале целые кварталы. Это мастерство древних зодчих и наблюдал сейчас Алексиус сотоварищи. Впрочем, наслаждаться видами долго было нельзя. Алексиус не забывал, что там снаружи до сих пор бушует стихия, и только они сейчас могут остановить это.
Старик Бранд рассказал Алексиусу и рабочим те обрывки легенд, в которых упоминалось о Карнгарде. Из существенной информации было лишь то, что в центре города должна быть гигантская штольня, в которой велась основная разработка, и именно там следует искать источник воды. Кроме того старику удалось более менее сориентировать их относительно их текущего положения. Он начертил схематично прямо на полу три больших окружности - три зала трёх семейств клана Карнгарда. Между ними он начертил квадрат - главную штольню. От неё к залам семейств должны были вести штреки, кроме того у каждого семейства были свои штольни поменьше. Это немного осложняло задачу, но не больше, чем практически полное затопление того зала, в котором они находились. Надежды на то, что другие залы или главная штольня пострадали меньше также не было.
Пока Алексиус плавал за инструментами и теми товарищами, которые изначально оставались в штольне, Горкин и Доркин уже успели обследовать вплавь львиную долю зала. Теперь, подкрепившись, они продолжили свои поиски и вскоре нашли, сначала штольню семейства, а затем и коридор, ведущий к главной штольне города. Горкин и Доркин были неграмотны, но старик Бранд начертил им те надписи, которые должны были служить для них ориентирами в поисках, и это действительно помогло, хоть и ошибся Бранд в одной руне. Он заявлял, что это не он ошибся, а язык с тех пор изменился, но это было не столь важно, как то, что они всё-таки нашли проход в главную штольню. Нырять туда было довольно рискованно и Алексиус предложил использовать недавнюю находку старика - лист гигантского лопуха. Они усовершенствовали лист, вложив его в кусок холста от палаток, закрепив верёвками и добавив груз. Под таким куполом братья помещались вдвоём, поэтому они решили и плыть вместе, подстраховывая друг-друга.
Ожидание, казалось, длилось вечность. Все уже устали от рассказов старика Бранда, их знобило, непослушная одежда никак не хотела высыхать во влажном и затхлом воздухе зала. Наконец из-под воды вынырнул купол и сосредоточенное лицо Доркина. Друин, крутивший в это время между пальцев косички своей пышной бороды, чуть не лишился этого своего сокровища, так резко он подскочил, увидев Доркина. Тот сообщил, отдышавшись, что Горкин остался в одном из штреков шахты, они видели провал на дне, откуда идёт вода, но не могут до него добраться - давление воды сжимает купол и выдавливает из него воздух, и своих сил так глубоко нырнуть тоже не хватает. А приплыл он, собственно говоря, за инструментом. Они решили, что могут просто закидать провал кусками породы, если получится отколоть их достаточного размера и дотащить до провала. Алексиус выдал ему необходимый инструмен, поделился остатками провианта и отрядил с ним Друина, как самого сильного среди них, чтобы он помогал сдвигать камни, чтобы выкинуть их из штрека.
Сколько времени прошло после их последнего разговора с Горкиным Алексиус не знал, неба, по которому можно было бы это определить, не было, а без неба Алексиус плохо мог следить за временем. Он уже успел один раз вздремнуть, когда шум воды, бурлившей где-то в глубине внизу, заметно стих. Примерно через час из воды появился довольный Доркин и сообщил, что им удалось-таки заткнуть основную дыру и вода практически не поступает. Горкин и Друин продолжают закидывать дыру, чтобы остановить поток окончательно.
Эта радостная новость взбудоражила всех в их импровизированном лагере, особенно старика Бранда, а Алексиуса заставила задуматься. Он обсудил ситуацию с остальными и они сошлись на том, что Карин отправится с вестью к Эбхарду в Гориндор, а Алексиус попытается поохотиться в окрестностях горы, чтобы добыть пропитание - провиант, принесённый им закончился уже довольно давно. Остальным тоже нашлось дело: они вернулись ко входу в штольню и начали откачивать воду и рыть траншеи, чтобы ускорить отток воды из затерянного города. Это открытие должно было сделать их сказочно богатыми. А народу дварфов сулило новый дом. Но возрождение Карнгарда - это уже другая история.