Представим себе Пандору в самом тривиальном смысле: мир, спрятанный в исполинской коробке. Шкатулка, которую потряси — и посыпется блестящей мишурой поднятый снег. Камни. Горы. Жизни.

    Листопад — это когда падают листья. А как назвать, когда мешаются в круговерти судьбы, истории, эпохи?

    Представим себе следующий казус. Наша Европа, век пятнадцатый. Из солидарности трудящихся, поправьте меня, только цеховые да купеческие братства. «Городской воздух делает свободным», — будто со страниц учебников сошло. И всё же, когда общество разделено на сословия, а права и обязанности регламентируются незыблемой традицией и религией — пастырем её, что может пойти не так?

    Пандора — калька с нашего мира. Где-то больше, где-то меньше. И если говорить о солидарности трудящихся разных рас, что ещё куда ни шло, полов (уже сложнее), то вот День Труда или Первомай — это уже анахронизм. Однако представим себе, словно это возможно… У других ведь получилось?

    Это всё лирика. А проза — ниже.

***

    Пхень-Гон обильно потел и отгонял свёрнутой в трубку газетой надоедливых мух. Снег сошёл в начале квинта, но уже сейчас воздух гудел от проснувшихся насекомых. И это в городе, посреди сухих улиц! Что творилось над болотами рядом с трактами, Пхень-Гон видел своими глазами. Блестящие слюдяные крылышки сливались в марева, скрывающие пульсирующие рои, растущие едва ли не на глазах. Утешало только, что вскоре из топей должны всплыть головастики. Одна лягушка, дай Гзанзар памяти, может съесть за сутки целую тысячу мушек и комаров… Надо купить, когда те в продаже появятся, а не травить себя и родных алхимией. Природа, по воле Крангизмы, всегда лучше знает, как правильно бороться с напастями!

    Подручные Пхень-Гона деловито таскали коробки, освобождая телегу за телегой. Груз исчезал в распахнутых воротах складского помещения магомехаников. За столами сидели писцы и сверяли в документах поставленные на ящики печати. Ведь мало привезти товар, надо его описать, сверить по накладным, взвесить, рассортировать и прочее, прочее, прочее… Деньги любят точность. Там недосчитаешь, тут переплатишь — и уже баланс не сходится. Меньше денег — и всё хиреет, словно Чарнгранг заморозил естественный ход вещей. Больше — излишек теряется впустую или того хуже, обесценивает монету целиком. Но этим уже Мастера занимаются, на нынешних масштабах речь только о прямых убытках.

    Грузчиков, естественно, такие материи не интересовали. Работа есть? Есть. Платят вовремя? Вовремя. И даже сверхурочные, если в праздничные дни работать. На еду-жильё хватает? Хватает. А что ещё нужно? Вот цеховым нужно не только сытно есть, выходные отдыхать и хорошо спать, но и в свет выходить. Как придёт сверху бумага о «внеплановом заказе», так шестерёнки завертятся, посыльные побегут в торговые представительства, городские мануфактуры и мастерские. И работы прибавится, когда не один-два каравана в месяц — три в квинт разгружать придётся! Вот прямо как сейчас.

***

    Каждый судит исходя из своего кругозора. Ну что знает караван-баши? Он знает расценки на перевозку разных грузов внутри города и между городами. Имеет смутное представление об обменном курсе разных валют, но подозревает, что менялы остаются в прибытке. Слышал о Белом Вихре и в Тадмор (пока) ни ногой. Если верен традициям, то работает с небольшим кругом лиц, а героев, кроме знакомых, опасается. Если поддался новомодным веяниям, то ищет, где прибыли больше. Стоит ли его в этом упрекать?

    Писари, без сомнения, заняты важным трудом. Даже самые мелкие, «бумажная вошь», как про таких судачат в переулках. Считать в уме, при должной науке, все умеют. Но вот сидеть целыми днями над гроссбухами и заниматься сопутствующим торговле документооборотом — для честно работающего грузчика это кажется чем-то несущественным. Справедливости ради, не одним только грузчикам… Однако в наши времена сила бумаг становится всё более очевидной. И не только гербовой, как подорожная или тиснённый золотом указ или новый закон, а самой простой, которую подшивают к листам с приходными-расходными операциями.

    Но какова же ирония! Клерк получает за день работы столько, сколько пара грузчиков. А штатный мнемоник при магистрате, выполняющий схожую работу, получает оклад профессионального мага. Разгадка проста: бумага истлевает, а кристаллы памяти хранятся веками. Писарей хватает, а вот мнемоника из искусства в ремесло переродилось недавно. Учиться ей приходится несоизмеримо дольше и не у каждого получится.

    Несправедливо? Сейчас — да. У каждого общества и у каждого времени свои перегибы.

***

    Пхень-Гон, получив на руки кошель («Вам ассигнациями, чеком или полновесными?» — «Полновесными, конечно же! Я честный караван-баши!» — «Как скажете, вот ваши деньги».), пошёл довольный в отделение Всепандорского гоблинского банка. В честность его служащих он не сомневался, равно как и в своей собственной безопасности. Свод городских законов был ему охраной и опорой, уверенность в завтрашнем дне ничто не могло поколебать. Поэтому, когда кошель подрезали, он криками привлёк внимание стражи и прохожих. Воришку задержали, кошель вернули. Повезло. Карманник вывернулся и сбежал. Что ж, закон восторжествует в следующий раз.

    В это время рабочие склада заканчивали относить ящики по пронумерованным штабелям. Из потолочных окон падал тусклый свет. Пылинки, кружась и танцуя, следовали за невидимым сквозняком.

— Свежо на улице, — заметил один из грузчиков.

— Дождь, что ли? — прислушался другой к шороху на крыше и цокнул языком.

— Вот те и Сухой месяц…

— Так, быстро оставшееся под крышу! Из наших денег вычтут, есчо!

    Пыль превращалась в слякоть. Коробки успели перенесли до того, как они действительно промокли. За содержимое можно было не волноваться: оно осталось в сухости.

    Двери склада медленно закрылись, сгустив и без того царивший сумрак. Мгновение, и он отступил от мягко засиявшей полоточной друзы. Гулко пробил городской колокол: и в Жаркий месяц никто бы с громом его не перепутал.

— Обед, — отозвался бригадир.


    Столовая располагалась в другом строении, но до неё можно было дойти и по внутренним коридорам мануфактуры. Сейчас там собрались все находящиеся в здании пандорцы, как служащие гильдии, под эгидой которой мануфактура работала, так и работники непосредственно входящих в комплекс цехов.

    Густые мясные запахи бульона (подавали гуляш) смешивались с древесными нотками опилок и свежеструганных досок. Поварихи везли тележки с объёмными кастрюлями между рядов и раскладывали обед по тарелкам. Кроме гуляша было ещё нечто бобовое, но это для эльфов. Мяса им ведь нельзя, вредно. Из напитков подавали чайный настой и ягодный морс. Жить можно, проще говоря.

    Хотя столовая и назначалась как общая, однако все цеховые рассаживались отдельно по своим профессиям. Здесь, в правом углу, кучковались резчики и плотники, чуть левее — мастера обработки кристаллов. Строго говоря, мастерами они были с маленькой буквы, раньше кроме как «вечных подмастерьев» их бы не назвали, но после знаменитой хартии, отгремевшей на весь северо-запад Пандоры, с этой несправедливостью было покончено.

    Шлифовальщики, ювелиры по драгоценным металлам и камням, инженеры, сталевары, да и в основном приезжие — в этой мануфактуре организовать выплавку железа и чугуна пока не удавалось: магистрат не одобрял, а герои-хронисты говорили про неблагоприятную розу ветров; словом, обсуждение шло ни шатко, ни валко, но подвижки были; писари и волшебники, магомеханики и посыльные… И под одной крышей со всем этими и не перечисленными братствами сидели самые низкооплачиваемые чернорабочие: грузчики, дворники, уборщики и иже с ними. Рядом же — ученики и подмастерья, на сей раз настоящие, только-только приступающие к освоению выбранного ремесла.

    Кто-то шутил, кто-то шкрябал ложкой по тарелке, доедая остатки порции, кто-то спорил с соседом, пытаясь перекричать общий гомон, но ни у кого не возникало и мысли, что такое… неправильно? Что всего лишь пятьдесят лет назад от такой картины у любого Мастера, возглавляющего собственных цех или иное производство, да хоть просто лавку, волосы встали бы дыбом? Как так-то, где разделение, где чёткая, не побоюсь этого слова, система, овеянная веками?! Да что там! Даже в Сва-Локе магомеханики сборочных и разборочных цехов, а позже и энергетических, не стали бы обедать вместе, разве только по большим праздникам, если Мастера согласятся. Это было непонятно. Невозможно! Как до такого дошло?!

***

    Всё верно. В прежней Пандоре это было бы грубым попранием традиций. Да и сейчас, как вы можете заметить, они едят раздельно. Вместе, под одной крышей, но разграничивая по профессиональному признаку.

    С чем это связано? Хороший вопрос! Может, им так кажется правильнее, разумнее? Может, в этом есть здравый смысл и пресловутая солидарность? И я не зря упомянул о мануфактурах. Заметили? Общее дело для многих, которые иначе никак вместе не работали бы.

    Какой это этап изменений в обществе? Когда и в чью светлую голову пришла мысль, что если в создании одного магомеханизма участвует много ремесленников, то было бы неплохо объединить всех и сократить как общие траты, так и время? И ведь выслушали, приняли к сведению, назначили нужных лиц… Со временем прижилось. За эффективностью распространилось. Не везде и не у всех — страшно шагать в новый мир сразу и без оглядки.

    Можем ли мы надеяться, что обойдётся без тех ужасов, что выпали нам?

    Наверное, можем. У пандорцев, в конце концов, есть Хранители. Они не подведут.

    Они. Не мы.