Случилось это в сухой месяц 150-го года. В те дни мир ещё переживал последствия Обновления, вслед за которым пришли всеобщие изменения климата и облика Пандоры в целом. В пустынях орков вдруг стали возникать болота, причём зачастую образовывались опаснейшие зыбучие пески. В регионе Северного Хребта начали рушиться горы, и на смену им пришли топи, песчаные дюны и сухие луга – словом, всё, кроме родных дварфам горных кряжей. И подобные преобразования происходили всюду.

Что касается Истароста, то и его данные происшествия не смогли обойти стороной. Поскольку легендарный город магов находится не на земле, а навсегда завис в воздухе, то поначалу жители не обращали внимания на то, что творится внизу (как и всегда, ведь маги известны своим высокомерием). Но так было до того момента, как прекрасный лес в окрестностях города стал чахнуть и высыхать.

Увы, пока длинноухие решали, что делать и сколько магов-«стихийников» послать на помощь чащам Истароста, лес стремительно умирал. И тут эльфам стало не до шуток. Положение приняло столь серьёзный оттенок, что дело вынесли на обсуждение в Совете города. Представители разных магических школ собрались в холле городской ратуши, и там же появились советники, которых уважительно называли Мастерами.

– Нам необходимо что-то предпринять немедленно! – сразу же выступил Келезайн из Лориэна. Данная фраза пользовалась сегодня необычайной популярностью. – Снарядить спасательные отряды…

– Разделить местность на сектора…

– Сколько у Вас свободных работников с кафедры Воды, мастер Фаотериан?..

– Простое орошение водой тут не поможет, ведь изменился сам тип почвы! Вы же в состоянии отличить суглинки от серой лесной почвы?! Необходимо повысить выносливость деревьев…

– А вы видели, что цветы и деревья в декоративных парках тоже начинают чахнуть?..

– Но если деревья гибнут из-за почвы, к которой не могут приспособиться, то целесообразно ли зацикливать своё внимание на самих растениях? Келезайн, мы же можем воздействовать на почву напрямую?..

– Прошу соблюдать порядок в выступлениях! – повысил голос Лафемар. Дождавшись относительной тишины, Мастер-торговец устремил взгляд на беловолосого эльфа, которого с полной уверенностью можно было назвать старым: – Ректор Шанкар, слово предоставляется Вам.

Старец выпустил белёсое колечко дыма, кивнул каким-то своим мыслям и нараспев произнёс:

– То, о чём молодые умы доложили, чрезвычайно меня беспокоит. Но мало усилий мы приложили, считаю, утроить их стоит. Рощи должно спасти, бесспорно; лес на гибель не оставим покорно. Буде можно помочь – эльфы лес сберегут, и зачахнуть ему не дадут. Я внимательно слушал, что говорят; древо сохнет без вод – пусть же маги дождь сотворят; лес получит должный уход. Мастер Келезайн из ложи Земли, ты умельцев своих собери. Ложе Водной также заданье: Иэрелле, русла рек осмотри…

Говорили, что Шанкару дар’Синатаан уже более пятисот лет, и он видел закат предыдущей Эпохи. Его мудрые слова успокоили молодых магов, и те перестали суетиться. Сухопарый Келезайн и чрезвычайно серьёзная Иэрелле поклонились старцу. В течение часа были сформированы и разосланы отряды магов Земли и Воды, в каждом из которых состоял как минимум один специалист по погодной магии.

Присутствовавший в холле ратуши Лафари, неприметный Мастер-алхимик, бо́льшую часть заседания просидел в задумчивости и ловил лишь отрывки бесед.

– Выносливость, выносливость… увеличить за счёт экстракта живого корня?.. – неразборчиво бормотал алхимик, водя пальцем по губам. – А если… нет, по-другому… надо подумать, а можно добавить… да, а вот так может сработать…

После этого алхимик заперся в своей лаборатории.

– Что это ты тут устроил? – осведомился Лафемар на шестой день. Ему пришлось прийти в лабораторию Лафари самому, ведь в ратуше алхимик не появлялся! – Надеюсь, ты не планируешь снова что-нибудь подорвать в квартале алхимиков? Неужели твои эксперименты не могут потерпеть несколько дней? Не понимаешь, что у нас экстренная ситуация? Ты нужен нам в Совете!

– Называй это агрохимией, – невпопад ответил Мастер-алхимик, не отрываясь от просеивания какого-то порошка. На столах и стульях вокруг валялись стопки книг и были расставлены горшочки, из которых торчали ростки разнообразных растений. Зрелище совсем не удивительное для эльфийской лаборатории, ведь общеизвестно: при должной сноровке эльфы могут сплетать потоки эфира таким образом, что семена проклёвывались сами, а зелень произрастала за считанные часы. Насторожило Лафемара другое – перегоночный аппарат, нестройные ряды цветных колб, и, главное, вид Лафари, полностью погружённого в дело. – Я веду наблюдение. Вам нужно подождать ещё три дня. Нет, скорее всего четыре… скоро будет готово, и Фирлатт сразу отнесёт отчёт в Совет.

– Что будет готово? – Вид грозно булькающего зелья ему определённо не нравился.

– Панацея, – просто ответил Лафари. Торговец возвёл очи горе, буркнул нечто про близоруких упрямцев и удалился. Уж если алхимик упёрся, то из лаборатории его никакими желудёвыми лепёшками и делами первой важности не вытащишь.

Тем временем отряды стихийных магов терпели неудачу за неудачей. Обновление не пощадило земную оболочку, и как бы водные маги ни старались поливать дубы и ели и делиться с деревьями энергией, почти весь лес к югу от Истароста уже вымер. Особо впечатлительные эльфиечки плакали, возвращаясь в город ни с чем, так и не сумев помочь творениям Аунайри. Оставалось хоть как-то поддерживать лес на северо-востоке, но и здесь эльфы уже начали терять надежду. Новые саженцы не приживались, быстро вяли и умирали.

На десятый день после первого совета в ратушу действительно явилась присланная Лафари ученица. Фирлатт была низенькой эльфкой с непослушными курчавыми волосами, постоянно стеснялась и заикалась, однако когда разговор заходил об алхимии, эта симпатичная девушка могла переспорить многих.

– …Данное удобрение было создано на основе порошка из настоявшегося живого корня и названо «живоростом, зельем укрепляющим для семян и саженцев», – говорила Фирлатт, показывая взращённые алхимиками растения.

Зелёные саженцы содержались в специальных горшочках и на случай неаккуратного обращения накрывались прозрачным стеклянным колпаком. Для пущего эффекта девушка продемонстрировала всем присутствующим горстку семян в ладони. Она бережно посадила их в чернозём пустого горшка и полила отвратительной на вид желтовато-белой жидкостью.

– После того, как зелье живороста впитается в землю, можно начинать плести заклинание стремительного взращивания, – объявила эльфка и начала водить ладонями над горшочком, используя знакомые всем присутствующим в холле магические жесты концентрации. Сквозь слой земли было видно слабое зелёное свечение. Закончив ритуал, Фирлатт на несколько шагов отошла от проекта. На её щеках вновь появился румянец. – Б-благодаря такому удобрению ростки растут сильными и крепкими, и они смогут приспособиться к изменяемости почвы!

А политые ею семена в считанные минуты проклюнулись и потянулись ввысь, к свету. Маги, сгрудившись над столом с ростками, наперебой обсуждали увиденное и магически сканировали состояние растений.

– А ведь это может сработать, – заинтересованно поскрёб в бородке Келезайн. Мнение мага Земли поддержали радостными выкриками. Лес будет восстановлен!

– Однако это будет означать окончательную гибель для старого леса, – возразила Иэрелле, гневно сверкнув глазами. Она не любила отступать с намеченного пути. И её слова также нашли отклик в толпе.

– Всё, что в плоть облечено, на смерть затем обречено. Время текуче для эльфа и древа, но и они встретят порою последний свой миг. Вечна одна только Первоэнергия, поток её эфирный нетленен и велик, – многозначительно вставил ректор Шанкар. Спор утих, не успев толком начаться.

Провели исследования. Понадобилось несколько дней для того, чтобы определить, насколько действенно зелье Лафари. Группа магов Земли, которую лично возглавил Келезайн, отправилась на юг владений Истароста, чтобы высадить десяток первых «улучшенных» саженцев ели. Получив телепатический доклад о положительном исходе – все саженцы прижились и за два дня выросли на целых полметра! – Совет Золотого города вздохнул с облегчением.

Жители смирились с тем, что былой лес потерян, и направили все свои умения на то, чтобы как можно быстрее восстановить утраченное.

Когда главной герой событий наконец появился в ратуше, большинство магов из всех возможных школ уже разъехались и вовсю занимались посадками. У Лафемара при виде непривычно бодрого алхимика аж дух от злости перехватило.

– Ты где был во время совета, балда? Фирлатт за тебя отдувалась всё время! А Келезайн с Иэрелле чуть не схватились прямо в холле! Слава духам Аунайри, Шанкар их утихомирил.

– Отсыпался, – честно ответил эльф, и Лафемар чуть не зарычал от досады. – Я же несколько суток не спал, пока подбирал ингредиенты… Фирлатт передавала мне, что наше зелье понравилось Совету. А где все? – вдруг справился Мастер-алхимик, заметив общую пустынность в золотистых коридорах. Если подумать, то его встретили только несколько стражников капитана Риттардиана!

– Понравилось? Да все в восторге! И уже давным-давно делом занимаются, а не спят. – Но даже вздорный торговец был вынужден признать гениальность Лафари, и он с серьёзным кивком добавил: – Ректор Шанкар намекал на особую благодарственную грамоту.

– Здорово! Он даст мне добро на открытие личной лаборатории? Надо бы Фирлатт с ребятами обрадовать!

– Твоя Фирлатт уже второй день как уехала в Сольвейг с земными магами, выращивать дубы, – откровенно фыркнул Лафемар. Не заметить пропажи лучшей ученицы? И где только внимательность этого длинноухого?

– А-а… То-то я её не замечал в последнее время… – нахмурился Лафари, по привычке взъерошив копну каштановых волос.

– В кабинете тебя ждёт-не дождётся кипа бумажной работы, – мстительно улыбнулся Лафемар, и на этот раз фыркнул уже алхимик. Чтобы его задеть, нужно кое-что поболе канцелярских подколок.

Когда Лафари ушёл, торговец отправился к Риттардиану. Встретив его, светловолосый капитан стражи вытянулся по струнке, готовясь обсуждать заслуги офицеров за прошедший сезон. Подтянутый и необычайно высокий эльф всегда имел будто затуманенный взгляд, но обладал прекрасной памятью и не зря носил офицерский мундир.

– Я рад, что всё наконец-то разрешилось, – сказал капитан ничего не выражающим голосом, когда закончил слушать торговца.

– Я тоже. Но у этого растяпы был такой довольный вид, что у меня язык не повернулся сказать, что учёное сообщество выдаст ему премию в кругленькую сумму. На такие деньги он при желании три лаборатории откроет.

– Уверен, что и этого Мастер Лафари может не заметить, – отметил капитан Риттардиан, и они оба рассмеялись.