Пусть не дадут соврать мне Хранители, но заявляю Вам — на руках Ахлазаара из фамильного рода де'Рсаи не так много крови, как говорит молва. И не о монстрячьей крови я сейчас говорю, уж этих бестий покромсал он немало и еще не меньше убьет. Но о крови врагов его говорю. От драки он, конечно же, никогда не бежал, но и не стремился размахивать клинком по любому поводу. Если и приходилось ему вступить в бой, то принимал он его всегда стоя лицом к противнику. Даже если тот стоял к нему спиной, даже если не знал он, что бой этот случится. И многие говорят, что удар в спину не более чем подлость и трусость, но сам Ахлазаар имеет иное мнение:

— Поверь мне, друг, смерть от такого удара чище многих других.

— И как же понимать это?

— А вот так и пойми.

    Эльф встал с кресла и налил себе еще вина в бокал.

— Смерть от неожиданного удара — это дар, который уготован не всем. Вот взять, к примеру, смерть от болезни...

— А это причем?

— Не перебивай, раз спросил! Больные чувствуют приближение смерти. Недуг сжирает их, вселяя страх и ужас перед неотвратимым. Заставляет задуматься, сожалеть о былом или несбывшемся. Понял к чему веду? Или возьмем, допустим, стражника караванного, что умирает от удара разбойника. Каким бы храбрым он ни был, как бы ни поминали после смерти его бесстрашие, но смертельный удар несет в себе страх. Страх и горечь... Знаешь говорят еще, что вся жизнь перед глазами проносится.

    У меня невольно вырвался легкий смешок.

— Чего усмехаешься? Это мы с тобой умирали больше раз, чем многим лет жить уготовано — нечему у нас пролетать. Так вот к чему я все это: кинжал в спину — это легкая смерть, которая приходит внезапно. Жертва перед смертью спокойна, разум не омрачен мыслями о кончине. И несет в себе гибель такая только покой и умиротворение; настигает раньше, чем мысль любая в голове промелькнет...

    Странная теория, согласитесь? Еще необычней слышать это от лихого героя и авантюриста, а не от какого-то философа-мыслителя. Я о таком не задумывался точно.

    И все же убийцей Ахлазаара де'Рсаи назвать не могу. Хитрецом, интриганом, пусть даже подлецом, уж прости меня, друг. Но не убийцей.