Быт трактирщика скучен и прост — содержи трактир в порядке: раздобудь еды получше, пойло — на вкус постояльца, да следи, чтобы в комнатах не гулял ледяной ветер, не было мокро и не трубили триумф клопы. С этим редко — ну, кроме последнего пункта — возникают проблемы. Главное! Главное — уметь разбираться в тех, кто находит приют под крышей твоего славного трактира. Голоду и холоду плевать, честный ты человек, работник ножа и топора или вовсе треклятый демнопоклонник. Следует понимать, кто перед тобой и как с ним обращаться. Ежели есть в тебе эта проницательность — всегда будешь при монете, если ж нет — то как вообще ты стал трактирщиком?
     Да, я пишу выше, что быт трактирщика скучен и прост, иначе бы у меня не было бы ни времени, ни желания выводить эти строки. Самое интересное всегда — это постояльцы. Кто они, что ими движет, какие вести они несут… Какие истории рассказывают. В этом вся и соль! Пожалуй, если б я их все записал, стал бы известен не меньше, чем те же Хан и Туан. Да только вот поздно спохватился. Приведу, пожалуй, сначала то, что ещё свежо в памяти.

    Было это… В сыром месяце, даже ближе к концу, в старом квинте, когда солнце редко проглядывает сквозь свинцовые тучи, раз за разом обрушивающие шквалы ледяной воды на тракт и головы путешественников. Старый да мёртвый квинт в моих землях — время отчаянных, кого гонит в путь великая нужда или собственное безрассудство. Путешественников обычно немного, но зато платят щедро.

    Их было шестеро. Эльф, остальные люди. Плащи добротные, мечта любого путешественника, и в хорошем состоянии, сапоги под стать. Все при оружии. Не обнажали, но ставлю три против одного, что там клеймо если даже не гориндоских, то силиврэнских мастеров. Ели досыта, пили лучшее, что я мог тогда предложить. Я бы сказал, что это бандиты, "борцы за справедливость", разжившиеся в дальнем краю золотом и сбежавшие на север от Серых Плащей. Так уж вышло, что на Севере никто не жалует серых… Тут свои порядки. Только вот монеты залесской чеканки, которыми мне заплатили, вместе с нашивкой в виде дерева внутри фигуры о восьми углах у эльфа говорили противоположное: эти шестеро на службе Ордена. Arcanum Silva.

    Был вечер, и люди, съев ужин и отогревшись у жаркого и уютно потрескивающего очага, ушли наверх, в свои комнаты. Ох, это чувство усталости, когда долгий путь и ночи на сырой земле сменяются уютной кроватью… Оно, может, и не сравнится ни с чем, но мне и в моём трактире хорошо. А вот эльф остался сидеть внизу. Всегда восхищался тем, что им будто и не требуется сна. Впрочем, всё равно эльфы — это пуд гордости и два пуда зазнайства…

— Эй, трактирщик, принеси мне глювайн!

    Я переспросил, и получив пояснение «Глювайн, глинтвейн, горячее вино с пряностями», сопровождаемое взглядом, полным презрения — эльфы, кстати, очень щедры на них по отношению ко всем, кроме других эльфов — тяжко вздохнул. Хорошие пряности всегда стоят дорого, и покупаю я их только для себя. Ну ничего, эльф, я с тебя всё стрясу… Придётся готовить этот "глювайн" самому. Я кликнул своего помощника и ушёл заниматься.

    Когда я вернулся, в трактире уже был новый посетитель — рыцарь в алом плаще. Помощник его обеспечил всем, что нужно путнику, только вот эльф решил составить рыцарю компанию и намеревался всячески тому докучать.
    Вручив эльфу его вино и получив несколько серебряных монет (даже больше, чем я собирался затребовать), я отошёл и занял своё место за стойкой, приготовившись слушать.

— Ну как на трактах? От таких ливней редкая сталь не начинает ржаветь, какой там охотиться на бестий…

    На лице рыцаря отразилось лёгкое недоумение.

— На трактах наш Орден есть разящий меч, и нет бестии, способной избежать нашего гнева… Придёт время, и не останется на трактах ни бестий, ни тех, у кого чёрное сердце…

— Орден? Подожди… Я уж подумал, что на север алого занесло… «Алый рассвет» здесь не появляется почти никогда. Была пара случаев…

— Быть может, рыцари Ордена Чаши ещё не успели покрыть себя славой настолько, чтобы их всюду узнавали, бросив один лишь взгляд на плащ и эмблему.

    Рыцарь перевёл свой взгляд на эмблему с деревом. Эльф же допил вино и довольно улыбнулся, ожидая следующей фразы собеседника.

— Да и как воссиять, когда находишься в тени великих? Нам остаётся лишь сражаться, сражаться яростно, до последней капли крови ради мира. Кровь за кровь!

— Честь, добродетельность… Ярость в битве. Словом, всё то, что сокращает жизнь. Видишь ли, дорогой рыцарь, не пожелавший открыть своего имени, что справедливо, ведь я не назвал своё… Великое дерево всегда даёт тень и защищает от ураганного ветра, так что под его кроной могут расти те, кто менее могуч. Наивные рыцари, желающие быть в центре внимания, или же те, кто старается не привлекать к себе внимания, но всё равно известны в широких кругах и имеют некоторую репутацию. Дом Бозаниус — к вашим услугам.

— Орден Чаши — могущественная организация…

— Которая, как и всякий рыцарский орден, должна быть безупречна и не участвовать во всяких сомнительных авантюрах. Вы льёте кровь… «Кровь за кровь» — эльф особенно едко вернул фразу рыцаря — красиво, но глупо. Мы тоже проливаем кровь. Чужую и свою. Но плата всегда одна. Золото. Кровь за золото, золото за кровь.

— Наёмники. Нет более скользкого, более мерзкого пути! Вы же за звон монет хоть с демонами рука об руку пойдёте! Вы сражаетесь бесчестно! Трусы и подлецы!

— И потому живём гораздо дольше… Впрочем, мы не боимся умереть — страшнее оказаться не у дел. Если рыцарям Чаши понадобятся наши услуги… Будем рады. Это говорю я, Эйвир из дома Бозаниус. Никто из нас не бросает слов на ветер.

    Эльф встал и направился на верхний этаж, а рыцарь закипел от гнева. Положив руку на рукоять меча, он выкрикнул:
— Я, Насгос из Ордена Чаши вызываю Эйвира из дома Бозаниус на честный бой!

    Эльф резко развернулся, и воздух справа от лица рыцаря расчертила стальная молния. На лице перворождённого возникла улыбка, но иного рода, хищная и холодная, а в глазах не было уже того озорного огонька, лишь пустота.

— А я не принимаю твой вызов. Потому что трус и подлец.

    Кровь отлила от лица рыцаря. Кинжал, повинуясь воле эльфа, пару раз дёрнулся и возвратился к владельцу.

— Урок окончен.

    Эйвир ушёл, оставив меня и рыцаря в полном оцепенении. Пропащая душа, страшный че… Кхм, эльф. Впрочем, юнец — юнец, потому что мне он годился в сыновья, а для эльфа так вообще мотылёк-однодневка — сам напросился, и я ничего бы не смог сделать. И всё же рыцарь остался на ночлег, а наутро эльф как ни в чём не бывало с ним тепло попрощался и отбыл со своим отрядом восвояси...

Сведения об авторе и трактире утеряны