Неприветливые горы, окружающие Инд-Дирну, сегодня были особенно хмуры. Тяжелые грозовые облака, подобные кустистым бровям древнего великана, склонялись над невысокими скалами и откалывали от них кусочек за кусочком ударами тонких молний. Наконец, один из пиков взорвался градом камней от особенно крупного разряда, обнажая коренастую человекоподобную фигуру, будто выточенную из цельного куска гранита. Редкие капли дождя только сейчас начали проливаться на измученную грозой твердь. Каменный дварф медленно пробуждался ото сна, тяжелые конечности двигались неохотно, и только спустя несколько минут Руел смог сделать первый неуверенный шаг. Со стороны казалось, что он вовсе не замечает грохота и электрических разрядов, вгрызающихся в скалы всего в нескольких десятках шагов от него. Нельзя сказать, что выбравшийся несколько минут назад из толщи скалы герой был столь бесстрашен - он, скорее, просто устал боятся возможной смерти.

    Набирающей уверенность походкой Руел начал спускаться, подыскивая ровную площадку покрупнее. Редкая каменная шрапнель не могла повредить как его грубой плоти, так и сумке из плотной толстой кожи, которую дварф прижимал к груди, как величайшее сокровище. Через какое-то время он отыскал подходящее для своих планов место и начал приготовления.

— Более полувека назад я обрел подобный облик... — начал дварф, ни к кому не обращаясь. — Руел-Гаргулья, Руел Маг-Из-Камня. — голос его креп с каждым словом. — Славный герой на службе славного Хранителя, бессмертная душа, благословленная несломимой плотью! — он начал кричать, обращаясь к грозовым облакам. — Проклятый! Не способный почувствовать ни боли, ни усталости! Ни вкуса пищи, ни запаха цветов! Ничего, совсем ничего! Кхах... — дварф закашлялся, не в силах продолжать.

    Буря была безответна. Прокашлявшись, Руел продолжил свое дело. Из сумки были выложены несколько непохожих друг на друга колод карт и множество самых разнообразных безделушек: клыки и когти, кусочки металла и дерева, несколько свитков, десяток фиалов с неизвестным содержимым, кусок вяленого мяса, бутылка дешевого вина и порванная в нескольких местах старая медвежья шкура. Несколько декад назад, когда герой обратился за помощью к своему Хранителю, ища избавления от каменной плоти, тот не смог помочь, но указал подопечному путь к освобождению - через символизм, время и, конечно, толику удачи. Он не помнил, сколько времени занял сбор всего необходимого, как и не знал, сколько проспал после в толще гор, ожидая готовности своего покровителя.

    Наконец, все было готово. Взвившийся ветер с воем окружил дварфа, закручивая вокруг него торнадо и возвещая о пристальном внимании свыше. Вой и грохот нарастали, практически оглушая мага. Выложенные кругом предметы начали медленно подниматься в воздух, вливаясь в вихрь вместе с каплями дождя и растворяясь в плотной стене ветров. Только карты остались видимы Руелу. Они сталкивались и смешивались, с каждым разом все редея числом. В конце остались только две карты, переливающиеся всеми цветами радуги - две разноцветные искры посреди черной грозы, мутного от воды вихря и острых серых скал. Маг чувствовал, как сила его Хранителя течет через эти куски бумаги, заставляя из быть чем-то большим, чем-то жизненно важным для него. Руел поднял свои гранитные руки к небесам, и буря, будто подчиняясь ему, начала утихать. Карты же, вспыхнув напоследок, сгорели в собственном пламени. Дварф остался на каменной площадке в мертвенной тишине и одиночестве.

— Оберниссссь... — услышал он чей-то голос позади.

    Повернув голову, маг застыл в шоке. Сама Смерть стояла в нескольких шагах от места ритуала, сжимая в руке игральную карту.

— Возззьми... — донесся шепот от фигуры в балахоне. — Зззздесссь то, что ты иссскал...

    Не в силах сдвинуться с места от удивления, Руел продолжал разглядывать гостью. Спустя несколько секунд он смог заставить себя моргнуть и осознать, что Смерть теперь стоит прямо перед ним. Она коснулась его головы картой, и сердце дварфа пропустило удар. Из ниоткуда появился звук сыплющегося песка. Мир завертелся перед глазами мага, и последнее, что он увидел перед тем, как провалиться во тьму - изящную бледную ладонь, приближающуюся к его лицу.

    Эта смерть не была похожа на предыдущие. Он плыл среди собственных воспоминаний, подобных сотканным из тумана нитям, которые прямо сейчас чьи-то незримые руки сплетали между собой в единое полотно. Чувство времени покинуло Руела в этом месте, как и ясность мыслей. Он не знал сколько времени уже провел здесь.

Мгновение?

Час?

Год?

Может, целую вечность?

    Но его размышления наконец были прерваны. Гул, сначала почти неслышимый, звучащий со всех сторон, начал нарастать. "Как лавина сходит с гор", подумал маг и очнулся.

    Теплый ветер трепал его волосы. Острые камни неприятно впивались в спину. Ноздри наполнялись тем запахом прошедшей грозы, а горло уже начинало першить от неожиданного сухого воздуха. Он чувствовал. Он дышал. Он заходился в безудержном кашле и непрекращающемся смехе, пока не упал на землю обессиленный и абсолютно счастливый.

— Ззззакончил?.. — донеслось до него.

— А? — Руел удивленно завертел головой, пока не заметил все ту же фигуру в балахоне. — Ты... Вы... все еще здесь? — запинаясь, промолвил обретший живую плоть маг.

— А где мне ещщще быть? — ему показалось, что Смерть ухмыльнулась. — Ты сссейчасс и букашшку обидеть не сможешшшь. — продолжила она. — У меня сссовссем нет желания сссобирать сс тебя жатву так сскоро. — Смерть подошла поближе. — Ах, как меня утомил этот змеиный акцент. Вставай, юноша, я обещала твоему покровителю довести тебя до города и не намерена ждать, пока ты надышишься. — с усмешкой закончила фигура.



— Брешешь. — неуверенно сказал стоящий за стойкой дварф, подавая своему клиенту еще одну кружку.

— Да чтоб у меня борода выпала и не отросла, коли так, старый друг! — в сердцах ответил ему Руел, опустошая поданную тару. — Так все и было, сам до сих пор не верю.

— Знаешь... — Хогар, давний товарищ мага и замечательный трактирщик, пожевал губами. — Думаю, нам нужно что покрепче для такого случая.

—Ха! Вот теперь я тебя узнаю, дружище! — Усмехнулся Руел, поглаживая свою густую бороду, не потерявшую с перерождением цветов гранита. — Наливай, я не уйду отсюда, пока дно не покажут или твои бочки, или мой кошелек! И, кстати, что там за алые знамена с солнцем над городом?

— Чувствую, охрипну тут, пока все тебе расскажу... — Рассмеялся в ответ трактирщик, наполняя кружки.